По следам «Турецкого гамбита», или Русская «полупобеда» 1878 года - страница 62

.

Безволие и нерешительность на войне скрыть невозможно. Постоянные же апелляции Николая Николаевича к присутствию государя лишь оставляли у многих современников неприятный осадок подозрений: великий князь не прочь переложить свои грехи на плечи царственного брата. Зотов был прав, когда незадолго до своей смерти в 1879 г. писал, что «государь был ни при чем, когда великий князь отказал снять с позиции части… чтобы развить успех Скобелева»[328]. И это притом, что все знали – генерал Скобелев после Ловчи ходил в любимчиках у главнокомандующего. Но зотовское замечание рождает логичные вопросы: а кто предлагал снять части с позиций? и действительно ли нашелся тот, кто, наплевав на тупую установку «есть резервы – есть поддержка», предложил организовать помощь Скобелеву иным путем – маневром сил?

Если такой маневр кто-то и предлагал великому князю, то сделать это он мог только после рассвета и до 8.30 утра 31 августа (12 сентября) – времени отправления Скобелеву записки Зотова с установкой на медленное отступление. Кстати, список возможных авторов был весьма невелик – все они относились к русско-румынскому командованию, с разной периодичностью появлявшемуся на т. н. царском кургане – наблюдательном пункте к востоку от Плевны, чуть южнее села Гривица, который на время штурма облюбовали себе Александр II и его брат-главнокомандующий. Вот эти лица: румынский князь Карл, начальник артиллерии генерал-адъютант князь Н.Ф. Масальский, генерал-адъютанты князья А.А. Суворов и В.А. Меньшиков, а также Д.А. Милютин, П.Д. Зотов, А.А. Непокойчицкий, К.В. Левицкий, Н.А. Новицкий, Н.П. Игнатьев.

На рассвете 31 августа (12 сентября) на «царский курган» приехал Зотов и доложил Николаю Николаевичу, что Скобелеву удалось захватить редуты. Примерно в это же время на курган поступили донесения с подробностями взятия Гривицкого редута. Судьба всего сражения решалась на совещании командования русско-румынской армии ранним утром 31 августа. По словам В.В. Крестовского, находившегося в то время на «царском кургане», не кто иной, как сам П.Д. Зотов, предложил осуществить смелый маневр силами.

Предложения Зотова сводились к следующему: оставить на позициях минимально необходимое для прикрытия артиллерии число частей, собрать остальные в один кулак и вместе с общим резервом бросить на штурм Кришинского редута! По сути, это была бы не менее эффективная поддержка Скобелева, нежели прямая помощь ему дополнительными батальонами. Кришинский редут нависал над тылами скобелевского отряда, и поэтому его захват сразу бы укрепил позиции русских, одновременно осложнив и без того тяжелое положение турок на их правом фланге. Однако участники совещания решили по-иному: они «нашли эту меру черезчур рискованной» и «остановились пока на медленном отступлении…»[329].

Кроме записок Крестовского, мне нигде не удалось найти упоминания об этом предложении Зотова, как, впрочем, о каких-либо иных советах главнокомандующему совершить маневр силами с целью поддержки Скобелева. Уж если бы это прозвучало, то такой факт наверняка бы нашел отражение в мемуарах других очевидцев. Тот же Д.А. Милютин, явно не питавший симпатий к великому князю, не преминул бы в своих воспоминаниях лишний раз пнуть последнего: мол, был же смелый и мудрый совет, но главнокомандующий им не воспользовался, и в итоге – третье поражение.

Не упоминает о таком предложении в своих воспоминаниях и сам Зотов, ограничиваясь лишь упреком в адрес главнокомандующего. Но если допустить, что Крестовский все же прав и предложение собрать силы и ударить по Кришинскому редуту было Зотовым высказано, то тогда надо признать, что Павел Дмитриевич удивительно быстро избавился от этого своего смелого предложения. Он полностью растворил свои оценки в осторожно-боязливом мнении большинства начальствующих лиц с «царского кургана». Судите сами. Если в 7–8 часов утра Зотов предлагает оставить минимум необходимого для защиты артиллерийских батарей, а все остальные части вместе с резервом бросить на Кришинский редут, то уже около 10 часов он мчится к Крылову, заворачивает посланный на помощь Скобелеву Ярославский полк, ссылаясь при этом на слабую защищенность батарей IV корпуса и поданную им записку с предложением отвести войска за реку Осму. Вот это пируэт, вот это штабная гибкость! А на самом деле – это такой характер. Тысячу раз был прав Наполеон, когда говорил, что безволие командира в сражении страшнее его недоумия.