По следам «Турецкого гамбита», или Русская «полупобеда» 1878 года - страница 64

.

На следующий день в 16.30 Зотов вновь пишет записку Скобелеву: «Пожалуйста, не слушайте никаких посторонних комбинаций и действуйте как пожелаете и как мы условились (курсив мой. – И.К.)»[336].

Итак, очевидно, что утром 29 августа (10 сентября) Скобелев и Зотов встретились и «условились»… О чем? Ответ содержится в записке Зотова князю Имеретинскому, посланной 30 августа (11 сентября) в 11.30:

Атака Скобелева на редуты, подкрепленная с тыла Имеретинским, оберегаемая слева конницей Леонтьева и поддержанная справа IV корпусом, – это же атака двух отрядов по сходящимся направлениям. Вот то главное, о чем договорились Скобелев с Зотовым. Но дьявол, как известно, не в «главном», а в полутонах, в случайностях, которые, однако, могут считаться и невыявленными закономерностями.

Именно в 11.30, когда Зотов отсылал Имеретинскому процитированную выше записку, начинает развиваться та самая нелепейшая атака в центре, которая явится одной из главных причин общей неэффективности действий IV корпуса.

Договоренности Скобелева с Зотовым носили общий характер. Но 29 августа (10 сентября) Скобелев встречался и с Крыловым, и произошло это после свидания с Зотовым. Договоренности с Крыловым носили уже более детальный характер и касались конкретного распределения сил IV корпуса, направлений их движения, поддержки атаки отряда Скобелева. Можно даже предположить, что здесь имела место своеобразная скобелевская интрига. С Зотовым, как с начальником штаба плевненского отряда, он договаривался принципиально и не нарушал тем самым субординации. Но конкретное видение роли IV корпуса он проводил в договоренностях с Крыловым, полностью увлекая последнего своим планом. В таком контексте проясняются и некоторые «непонятки» 30 августа (11 сентября). Достаточно вспомнить заявление Тихменева, утверждавшего, что время атаки IV корпуса будет в первую очередь зависеть от действий отряда Скобелева, а не достижения 15 часов, как на то указывала диспозиция. Просто увлеченный скобелевским планом генерал Крылов увлек им и некоторых офицеров вверенного ему корпуса.

Скобелевско-зотовские договоренности стали рассыпаться со стороны генерала Зотова. И первый удар им нанесла диспозиция, разосланная по частям в ночь с 29 на 30 августа (10–11 сентября). Затем последовала преждевременная атака частей IV корпуса, обескровившая как минимум два полка. Вечером 30 августа (11 сентября) стали поступать данные о больших потерях русских частей. И это в условиях, когда командование на «царском кургане» вплоть до исхода этого дня не имело четкого представления о результатах действий частей, штурмовавших турецкие укрепления.

Так была налажена связь, что важнейшая информация поступала обрывочно, порой случайно и с большим запозданием. О какой оперативности решений и маневренности действий можно говорить, если 30 августа (11 сентября) Гривицкий редут был взят к семи вечера, а командование на «царском кургане» более-менее толково узнало об этом только к одиннадцати? Берем карту и смотрим: расстояние от Гривицкого редута до «царского кургана» не превышало 5 км…

И вот все это накладывалось в сознании П.Д. Зотова на его преувеличенные представления о силах Османа-паши и опасения массированной контратаки плевненской группировки. Отсюда и рождались мотивы его действий, как, впрочем, и бездействия. Однако при этом Зотову никто не мешал, подобно Крылову, взять ответственность на себя, отстоять собственные смелые порывы и договоренности со Скобелевым, рискнуть и пропустить не только Шуйский, но и Ярославский полк на помощь скобелевскому отряду.

Появление второго, пусть и ослабленного потерями полка у редутов Кованлык и Исса-ага вполне могло сыграть роль той самой «соломинки», которая бы надломила хребет турецкому верблюду. С этими силами воспрял бы Скобелев, майор Горталов вполне мог бы отбиться у Кованлыка, а не оказаться там на турецких штыках. Отразил же первый натиск последней атаки на редут Исса-ага подполковник Мосцевой.