По следам золотого идола - страница 15

Десяток минут ходу — и мы уже были в центре Слободы. Андрей направился в сельсовет, я вслед за деловитым техническим директором свернул к единственному магазину под вывеской «Товары повседневного спроса». У крыльца препирались молодой полупьяный парень с рыжими котлетными полубаками и старушка в бархатном выношенном жакете с непомерно раздутой авоськой, поглотившей пять, а то и шесть буханок хлеба.

— Так ты, Валя, придешь, что ли? А то давеча огонь поморгал-поморгал да и потух. У меня глаза-то стали куда как слабые. Совладаешь?

— Что за вопрос, бабуля! Я от скуки на все руки — хоть радист, хоть монтер, хоть механик. Отстегнешь троячок — приду! — нагличая, куражился парень.

— Чегой-то?

— Ладно, брось! Сказано тебе, бабка, русским языком: отмусолишь трояк, сделаю тебе свет!

Когда мы подошли, оба прекратили разговор и довольно бесцеремонно осмотрели нас с ног до головы. В лавке торговали и съестным, и всякой хозяйственной всячиной; запах мыла и резиновых сапог причудливо сочетался здесь с ароматом свежевыпеченного хлеба, а все вместе перекрывалось тяжеловатым духом соленой трески. Одеколоны в элегантных флаконах здесь соседствовали с алюминиевыми кастрюлями, зеркала — с лодочными моторами, а рядом с ватниками и брезентовыми балахонами висел дорогой бельгийский мохеровый пуловер.

— Отличный магазин! — пришел в восторг Сашка и двинулся прямо к моторам. — Смотри! «Вихрь»! «Ветерок»!

Пришлось ждать — от техники его за уши не оттянешь.

Дальнейшие события стали разворачиваться в таком темпе и приняли такой захватывающий, прямо-таки детективный оборот, что я постараюсь не запускать свой дневник и вести записи возможно подробнее. Еще неизвестно, чем закончится наша погоня за идолом, и, как знать, мои тетрадки вдруг да еще понадобятся… Одним словом, наше дело вступило в решающую стадию.

Итак, едва мы, нагруженные провиантом, вышли на улицу, в доме напротив громыхнула дверь и навстречу буквально скатился с высокого крыльца, грохоча сапогами, коротконогий хлопец. Белые прямые патлы свисали из-под спортивного картузика с неразборчивой выгоревшей надписью. Хлопец кинулся прямо к нам, на его широких щеках горел яблочный, словно нарисованный румянец.

— Вы к нам? Студенты? На практику? — Забросав нас вопросами, он не заметил нашей заминки и, не сомневаясь в том, что угадал, и не дожидаясь ответа, сунул каждому твердую, как обрубок доски, ладонь, пробасив: — Пашка! Пашка!

Нам ничего не оставалось делать, как представиться.

— В контору не ходите, — напористо продолжал Павел, махнув рукой в сторону дома, откуда только что вышел, — Иванова нет, никого нет. А я комсомольский секретарь!

Теперь только мы заметили, что рядом с крыльцом висит небольшой застекленный стенд с надписью «Охотничье промысловое хозяйство», в котором были повешены фотографии, разделенные на две группы: «Наши передовики» и «Наши ветераны».

— Ну, как тут у вас? — сказал я, перехватывая инициативу и соображая, как можно с выгодой для дела использовать сложившуюся ситуацию.

— Ничего! Работы — во! Вагон целый работы, да только рук нехватка. Вы как с устройством?

— Да ничего пока… — замялся я. — Слушай, Павел, можно с ходу вопрос на засыпку: тут у вас есть люди, которые всех знают, ну, старожилы, что ли?

Яковенко чувствительно ширанул меня в бок: мол, нарушил инструкцию шефа, но я отмахнулся.

— Которые всех знают? — переспросил, улыбаясь, Пашка. — Да у нас каждый всех знает.

— Да нет, не только, понимаешь, тех, кто живет в Слободе, а кто хорошо знает край, легенды там, предания…

— Тогда Иван Сергеев! Только он! А вы что, — спохватился он, — разве не к нам, не на работу! Вас сказания интересуют? Так в прошлом году приезжали из самой Москвы записывать на пленку наших сказительниц!

— Да нет, мы просто путешествуем. Туристы! — Главное было выяснено, и я спешил, чтобы не сказать лишнего, закруглить разговор: — Сергеев-то этот где сейчас? Дома?

— Не, в тайге! Егерем он у нас в хозяйстве. Приходите вечером на спортплощадку, мы там после работы в волейбол режемся. Отведу к Сергееву-то… А где же тогда практиканты? — округлил недоверчиво глаза Павел. — Ведь должны были этим катером приехать. Как же это? Чудеса! Ну, я побежал. Дела! До вечера!