По следу снежного человека - страница 11

— И что?

— Все разбежались в разные стороны! — Рома опять хлопнул по столу ладонью, — и люди и нелюди!

— И что?

— Ну как что, у женщин чучунок детишки на руках были…

— Короче — давайте спать! — я понял — начинаются басни и махнул на всё это рукой, — завтра вставать рано…

Итак, в нашей копилке информации в первый же день, вернее — вечер напряжённой работы исследовательской экспедиции прибавились пункты: за номером 7 — якутская чучуна зимой не спит, даже возможно рожает; пункт номер 8 — соски на грудях у чучуноженщины — розовые, но совершенно не привлекательные; 9 — чучуна может находиться в группе от двух и более себе подобных; и, наконец — 10 — регион её обитания в радиусе от места жительства таёжного человека Гены примерно 10–15 км., Но делать какие-либо конкретные выводы ещё рано, ибо всё ещё впереди, всё только начинается…

Утром встали рано, часов в пять. По всем признакам погода будет хорошей, ясной. Примерно за полчаса выбрали из сетей несколько больших щук, положили в ледник — это глубокий погреб, в котором и зимой и летом холодно. Каждую зиму туда заблаговременно закидываются глыбы льда, благодаря этому продукты не портятся.

В одном углу прямо на полу мы обнаружили довольно толстую умятую подстилку из свежей травы, трава была не срезана, а вырвана из земли. Было видно, что на ней недавно кто-то лежал, спал.

У меня, как у человека весьма впечатлительного, перед глазами сразу возникла такая картинка:

Семья чучуней — папа, мама и их ребёнок в ненастную промозглую погоду натыкаются на этот домик. Папа, как чучун довольно решительный, сразу выпинывает непонятную для него вещь (печку) из жилища, она шустро вылетает из проёма на двадцать два метра, так как она занимает довольно много места: они же большие и всем места не хватает. Рычит на маму с чучунёнком, те бегут в поле рвать травку и, подобострастно посвистывая, устилают папе на самом почётном месте…

— Па-а-па-а! — раздался истошный крик.

— Чего надо? — спросил отец сына, выглянув из двери.

Просмотр картинки закончился — судя по интонациям, Сергей нашёл Нечто.

Мы с Романом как угорелые выскочили на берег, Сергей, пригнувшись, рассматривал что-то на земле. Это «что-то» Роман сразу классифицировал как одно из орудий труда подпольных золотопромышленников: с помощью такого лотка намывают золото. Лоток одним ребром основательно врос в землю, никто из нас вытаскивать его не захотел и на этом исследование этого места закончилось.

Развели костёр, стали готовить обед.

Надо признать — абсолютно никакой эйфории по поводу сегодняшнего «приключения», никто из нас не испытывал, всё происходило как само собой разумеющееся. Не было того азарта, изюминки, которую показывают в фильмах про искателей приключений. Думаю это оттого что все мы местные, про чучуну наслышаны как про того же медведя или лося, и ничем нас уже не удивить. Кажется, когда Сергей где-то рядом собирал грибы и ловил щуку, азарт у него при этом бил ключом — вот это было заметно.

Щука на вертеле пропекается быстро, картошка с грибами уже поспела и всё это с великим наслаждением быстро нами умято. Сергей, впитав в себя информацию про золотоискателей и их орудия труда, улёгся спать прямо на земле, мы с Романом стали пить чай и подводить итоги.

Судя по лотку, и простой железной бочке образца середины XX века, землянка принадлежала нелегальным золотопромышленникам, не исключено что и скрывавшимся от правосудия уголовникам. Жили и трудились они там примерно в 40-60-х годах прошлого века, ибо в семидесятых таким артелям уже пришлось туго. Было их человека три, максимум — четыре, больше просто не уместятся: «жилплощадь» не позволяет. Вот двум чучунам там было бы комфортно — это вполне, даже с ребёнком.

По поводу травяной подстилки. Трава более-менее свежая, начинающая желтеть. Судя по вмятинам на нужных местах, на ней лежал только один человек высокого роста. Нормальный человек, пусть даже высокого роста, на грязный земляной пол и с подстилкой из домотканого ковра не ляжет. Бомж — тоже исключено: нет каких-либо следов от продуктов, остатков пищи: пластиковых бутылок, банок, обёрток, пакетов, даже малого клочка мятой бумажки — и той нет. Да и вообще — довольно неприятно и страшно было бы ночевать нормальному человеку в таком мрачном заведении.