По таёжной реке Бикин - страница 5
Я встречал бабочек, крылья которых отливали червонным золотом, и бабочек невзрачных, как серые лишайники, белых в черную крапинку, словно ситцевая бабушкина косынка. А окраска бабочек-переливниц вообще не поддается описанию…
Вот здесь, в этом сказочном царстве животного и растительного мира, посчастливилось мне работать. Здесь произошли все те события, о которых рассказывается в книге.
Первые три года я путешествовал по Дальнему Востоку один, вернее, со своей собакой. В последующие сезоны нас здесь оказалась уже целая группа. Сюда, в Приморье, на разные сроки ко мне приезжали большой любитель фотографирования птиц в природе мой друг К. Н. Бобров, студенты-практиканты с кафедры зоологии позвоночных Ленинградского университета А. Бардин, И. Ильинский и А. Никаноров. Вместе работа пошла быстрее.
Но ни я, ни мои помощники не смогли бы выполнить и десятой доли намеченных работ, если бы на Бикине мы не встретили полного взаимопонимания со стороны местных жителей — охотников-удэгейцев, не воспользовались бы их бескорыстной помощью. А помогали нам все! У нас появились настоящие друзья, постоянные услуги которых были ощутимы более всего: это лучшие охотники-промысловики Бикина Николай-Покула Канчуга, братья Николай и Александр Сигде и другие удэгейцы. Всегда был внимателен к нашим нуждам и директор Бикинского охотпромхоза П. И. Мунов. Искренне переживал все наши успехи и неудачи Б. К. Шибнев.
Я бесконечно благодарен всем этим людям Бикина.
БИКИН-ДОРОГА
1970
…Душа моя, мой звереныш,
меж городских кулис.
Щенком с обрывком веревки
Ты носишься и скулишь!
А. Вознесенский
«Друг моего друга — мой друг»
Маленький, двенадцатиместный самолетик, стартовавший в Дальнереченске, круто развернувшись над сопкой, пошел на снижение. Моя собака, русско-европейская лайка Чук, до этого времени дремавшая на тряском полу, подняла уши, насторожилась. Толчок, еще толчок — и мы уже не летим, а катимся по пыльной луговине «аэродрома»… Мне необходимо попасть на противоположный берег Бикина, в удэгейский поселок Красный Яр. Это оказалось несложным. Вместе со мной прилетели люди, которых в отличие от меня ждали и встречали. Все мы уселись в одну, поразительно длинную и узкую, словно индейская пирога, лодку. Рывок шнура — и мотор взвыл. А через несколько минут я уже увидел крутой берег Красного Яра. Было это ясным весенним днем 23 апреля.
Красный Яр, если плыть от устья вверх по Бикину, — последний сравнительно большой поселок. Он основан совсем недавно. На Улицах между домами то там, то здесь еще красуются огромные пни. Некоторые из них уже выкорчеваны и лежат беспорядочными штабелями.
В Красном Яру в основном живут охотники-удэгейцы. Они съехались сюда со всего Бикина и образовали свое удэгейское поселение. Здесь есть почта, школа, больница, большой клуб, промтоварный и продовольственный магазины. Здесь же помещается и правление охотпромхоза, земли которого раскинулись вокруг. Взрослых людей на улицах немного. Зато детворы, смуглой, шустрой, на редкость симпатичной, целые выводки. Ребятишки с интересом рассматривают меня (я с бородой, веду собаку на поводке и несу огромный рюкзак), не выказывая при этом ни капли страха. Это подкупает. Навстречу, разговаривая по-русски, идут две девушки-удэгейки. Сразу же отмечаю про себя, что мода на короткие платья, которая в тот год захватила городских девушек, здесь также признана.
Мне нужно отыскать дом удэгейца Николая-Покулы Канчуги. У меня к нему письмо от местного краеведа Бориса Константиновича Шибнева с дружеской просьбой оказать мне содействие в работе. Знаю, что Николай — один из лучших охотников Яра. Проходя мимо правления охотпромхоза, бросаю взгляд на доску Почета. С нее глядит дюжина мужских лиц. Очень спокойные и уверенные в себе люди. На второй с краю фотокарточке, как явствует из подписи, изображен Николай Канчуга.
Заметив, что ко мне подходит мужчина средних лет, похожий сразу на всех тех людей, которые изображены на стенде, я поздоровался с ним и спросил, не покажет ли он мне дом, где живет Николай-Покула. Что уж там говорить о моем неумении разбираться в лицах: передо мной стоял он сам! Взяв из моих рук письмо и взглянув только, от кого оно, Покула повел меня к себе домой.