По ту сторону - страница 2

Кто-то положил ему руку на плечо. Это был адъютант комбата Степа Аркадьев.

— Ты бы побрился, — крикнул ему Степан и поскреб подбородок. — А то как партизан. Апостол Петр!

В мраморном вестибюле связисты сворачивали провода. Аркадьев подвел Шагина к зеркалу. Вернее, то было не зеркало, а зеркальная дверь в частом переплете.

— Ты не волнуйся, Петя, — крикнул Аркадьев. — Пройдет глухота. Через недельку.

Шагин без интереса разглядывал длинное бледное лицо, заросшее черной щетиной. Лицо было почти незнакомое. Он знал его хуже, чем лица солдат своего батальона. Реже видел. А глаза были и вовсе чужие. Тусклые, застылые, как у того, что раньше звалось Женей Либманом, а сейчас стояло в оставленном окопе.

Иголкин принес бритву, помазок, стакан холодной воды, и Шагин стал бриться.

— Через недельку, — удивленно повторил он.

Месяц, неделька — таких сроков для него не существовало. В зеркале, рядом с ним, появилась голова в милицейской фуражке.

— Говорите громче, — сказал Шагин, — я плохо слышу.

— Хулюганют, — крикнул ему на ухо милиционер. — В парке. Опять вчера задержал двух ваших.

Шагин видел, как он в зеркале отвечает милиционеру с напряженной улыбкой глухого.

— Вчера нас тут не было.

— Извиняюсь, — сказал милиционер. — Я в смысле артиллеристов. Двух пьяных задержали. А нынче опять стреляют. Шагин повернулся к нему. Перед ним стоял молоденький милиционер. Его белоснежная милицейская гимнастерка была подогнана по фигуре, фуражка лихо сдвинута набок, значки ГТО и Ворошиловского стрелка блестели, как ордена…

— Там автоматчики. Немцы, — сказал Шагин.

— Не надо, товарищ лейтенант, — строго возразил милиционер. — Меня послал начальник милиции города, — он неодобрительно оглядел недобритую, в мыльной пене физиономию Шагина, и тот по-мальчишески оробел.

— Ополченцы? — спросил милиционер. И не дожидаясь ответа, сказал: Раз вы не можете обеспечить, мы сами…

Иголкин что-то ему говорил, потом они заспорили, Иголкин показывал рукой на парк, в сторону немцев. Шагин торопливо добрился. Милиционер вынул из верхнего кармашка свисток, засвистел. Иголкин взял у него свисток и тоже приложил к губам. Веснушчатая его пухлая физиономия расплылась от восторга. Он протянул свисток Шагину.

Внутри черного костяного свистка болталась горошина. Вот в чем дело, подумал Шагин. Он хотел свистнуть, но в это время вбежал политрук с перевязанной головой, потянул его за рукав. Шагин на ходу приказал Аркадьеву не пускать милиционеров в парк.

Двое солдат стояли без винтовок под охраной старшины. У ног их лежали большие мешки. Солдаты были из взвода, которым когда-то командовал Шагин.

— Митюков, покажи, — сказал Шагин и ткнул ногою мешок.

Митюков присел, попробовал развязать мешок. Пальцы у него не гнулись, он рванул веревку зубами. Из мешка посыпались банки шпрот. Плоские блестящие банки медленно катились по каменным плитам.

— Дезертиры, — крикнул политрук.

Рано или поздно это должно было начаться. До самых Шушар, фактически до самого Ленинграда, было пусто. Шоссе и все проселки запружены беженцами. Солдаты из разбитых частей шли мимо, в кюветах валялись опрокинутые кухни. Поток спешил к городу, огибал остатки батальона. Штаб полка и штаб дивизии находились где-то в Шушарах. Связь с ними то и дело прерывалась. Смысл обороны, которую занимал батальон, терялся, страх окружения вступил в свои права.

Шагин вытащил наган. Он сделал это машинально, скорее всего, потому, что должен был так сделать. Слезы катились по грязным щекам Митюкова. Он сидел на корточках не в силах подняться. Второй солдат, Чиколев, смотрел на Шагина усмешливо и что-то говорил.

— Что? Не слышу, — сказал Шагин.

— Я говорю, товарищ лейтенант, что вы сами скоро побежите. — И Шагину показалось, что Чиколев ему подмигнул. Он всегда был с тараканами, этот Чиколев, ушастый, подслеповатый, кажется, на гражданке переплетчик.

— Встать! — скомандовал Шагин, но Митюков затрясся и остался на корточках. Шагин пнул его ногой, Митюков опрокинулся на пол, вскочил и бросился бежать. Шагин, не целясь, выстрелил. Знал, что не попал. Знал, что сейчас Митюкова схватят, приведут, и он должен будет застрелить его, а значит — и Чиколева. Но тут же Шагин подумал, что если не получит приказа из штаба, то прикажет отходить на Пулково. Главное — удержать Пулково, предупреждал штаб. Построит колонной и уйдет. За это его самого могут под трибунал. Когда он явится к комдиву… Вдруг все головы повернулись к темнеющему небу. Там на фоне роскошно алой зари густо плыли немецкие бомбардировщики. До Шагина еле слышно докатился их рокот, мерный, успокаивающий.