По велению сердца - страница 15

Свет лампы отбрасывал колеблющиеся тени на стену и потолок. Где-то в верхней комнате по-прежнему громыхала ставня, ритмично и монотонно.

Коридор, ведущий в кухню, остался прежним. Под ногами все те же старые, потертые и неровные каменные плиты. Кэрри припомнила, как будучи ребенком, играла на полу. Она придумала сложную игру со стеклянными шариками и хранила ее от всех в тайне. Ока могла часами заниматься этой игрой, но для каждого, кто проходил по коридору и мог упасть, наступив на шарики, игра становилась небезобидной.

Она рассеянно улыбнулась, вспоминая об этом, и протянула руку к кухонной двери, когда неожиданно, точно пистолетный выстрел, над ее головой резко хлопнула дверь. В тишине, окутавшей все вокруг, звук показался ей просто оглушительным. Она вздрогнула так сильно, что чуть не выронила лампу, затем застыла, напрягая слух. Сердце готово было выскочить из груди.

Кажется, прошла целая вечность, прежде чем она заставила себя сдвинуться с места.

Ветер. Это был всего лишь ветер. Что еще это могло быть?

Стараясь двигаться как можно быстрее, она толкнула кухонную дверь и шагнула внутрь. Остановилась, осторожно всматриваясь в темноту; тяжелые, гулкие удары сердца оглушали ее. При дрожащем свете лампы она заметила, что в комнате ничего не изменилось: железная кухонная плита занимала одну сторону, огромный кухонный шкаф для посуды — другую, в центре на кафельном полу стоял большой стол, а вокруг него несколько самых разных стульев.

А на столе лежали остатки незатейливого ужина. Хлеб, сыр, недопитая бутылка вина.

Она остановилась, как вкопанная.

В комнате было уютно. Мягкое тепло исходило от кухонной плиты. И теперь она точно определила этот характерный запах, который почувствовала, войдя в холл.

Сигаретный дым.

В доме кто-то был.

Она так дрожала, что едва смогла заставить себя сдвинуться с места. Очень-очень осторожно она поставила лампу на стол, Пламя перестало колебаться. На столе стоял трехрожковый деревянный канделябр; трясущимися руками она зажгла его и облегченно вздохнула, увидев ярко вспыхнувшее пламя.

И в этот момент она услышала позади себя звук чьих-то быстрых легких шагов, приближающихся к двери, в которую она только что вошла.

Помертвев от страха и затаив дыхание, она оглянулась, судорожно вцепившись пальцами в край стола.

Дверь отворилась, и в дверном проеме возникла стройная фигура молодого мужчины. На минуту он замер на пороге в нерешительности, затем быстро приблизился к ней так, чтобы при ярком свете лампы и свечей она смогла рассмотреть его. Худощавое умное лицо, высокий лоб под тонкими спутанными волосами, узкие глаза, сияющие ярким голубым светом, плотно сжатые губы. В одной руке он держал маленький фонарь, а другую протянул к ней ладонью вверх, всем своим видом желая показать, что не причинит ей вреда. Томительное молчание продолжалось несколько секунд. Затем раздался его голос.

— Кэрри, не бойся, это я. Ты не узнаешь меня?

Она издала невнятный звук, похожий то ли на рыдание, то ли на сдавленный смех.

— Лео! О, Лео! Неужели это ты? Как же я не смогла узнать тебя? Лео, Лео! Что ты здесь делаешь? — Два быстрых шага и она оказалась в объятиях кузена. Он был всего на пару дюймов выше нее, но его легкое тело было мускулистым и сильным, а руки, которые приподняли Кэрри с пола, сдавили ее так крепко, что она с трудом могла дышать.

— Кэрри, Кэрри! И о чем ты только думаешь — приехать сюда одной, в такую ночь! На моем месте мог оказаться кто угодно. Кто угодно! — Он немного отстранил ее и повернул к себе лицом. — Слезы? О, дорогая, не плачь!

Она шмыгнула носом.

— Я не плачу. Просто дорога была такой ужасной, и потом я очень испугалась, когда поняла, что в доме кто-то есть. — Непослушные слезы заливали ее улыбающееся лицо.

С легкой улыбкой, прикосновениями, настолько нежными, что она моментально лишилась остатков самообладания, он вытер ее мокрое от слез лицо и прижал к себе. А она продолжала плакать, уткнувшись в его плечо. Когда же, наконец, она успокоилась, он отпустил ее и, держа за руку, потянул к столу.

— Иди сюда. Садись. Выпей вина — будь умницей. — Она покачала головой. — Поверь мне, это как раз то, что тебе сейчас нужно. Когда ты ела в последний раз? У меня есть хлеб, сыр и немного цыпленка. — Он снял с ее плеч пальто и решительно усадил за стол, спокойно разговаривая и давая ей возможность прийти в себя. — Ешь, Кэрри. Тебе надо подкрепиться. — Он неожиданно улыбнулся широкой мальчишеской улыбкой, которую она так хорошо помнила с детства, и слезы вновь навернулись ей на глаза. — А пока ты ешь, я объясню тебе, что делаю в твоем доме. Это ведь теперь твой дом, не так ли?