По воле ведьмы - страница 28

— Плач ребенка. Если он громкий, значит, я на правильном пути. Если становится тише — я сбилась с курса. Тогда я возвращаюсь назад, пока он снова не становится громким и отчетливым.

— При таком раскладе до Коннектикута мы будем ползти дня два.

— В нашем распоряжении две недели.

— Отлить мне определенно понадобится намного раньше. — Внезапно Эйден замер. — Сторм… на меня пялится какая-то женщина. Две… нет, три. Сторм, я ж для них герой шоу извращенцев!

— Не паникуй. Стекла тонированные.

— Чтоб ты знала, я тот еще скромняга! Они ухмыляются, как будто оголодали, а я — воскресный ужин. Вот, пожалуйста — одна уже облизывается. Они тычут в меня пальцами и собирают целую толпу поглазеть! Проклятье, Сторм! Они меня фоткают! Может, соизволишь подойти и опустить долбаные жалюзи?

Сторм появилась в комнате. Выглядела она, как… проститутка. Тонкие пальцы поглаживали край жалюзи. Слава Богу.

— И как их опустить? Не вижу никаких веревочек.

— Они на автоматике. Там есть кнопка… Ага, вот так. Спасибо.

— Пожалуйста… гвоздь программы.

Эйден готов был поклясться, что она изо всех сил старается на него не смотреть.

— Можешь разглядывать меня, сколько твоей душе угодно, — скривился он. — Все равно я ничего не смогу тебе сделать.

— И тебе ужасно жаль, правда? — Сторм вздохнула. — Но нет, мне нельзя на тебя глазеть. Иначе захочется что-нибудь с тобой сделать. Переспать, например. Пару-тройку раз.

— Ну так поддайся своим основным инстинктам и окунись в них с головой. Умоляю.

— Неа. Ты меня пугаешь.

— Почему? Я ж не псих. И никакой опасности не представляю.

— Это-то и страшно. По идее, происходящее должно тебя хоть капельку беспокоить. Но если эта маска абсолютного спокойствия — всего лишь уловка, то я по уши в дерьме. Может, ты как бомба замедленного действия с членом, размером с пушку. Может, ты меня хочешь обмануть. Может, стоит мне повернуться к тебе спиной, и ты тут же привяжешь меня к кровати и отвезешь обратно в Салем.

Эйдена порадовало, как поразила Сторм его ухмылка.

— Милая, — сказал он, изогнув темную бровь, — если я прикую тебя к кровати, то о возвращении в Салем точно думать не буду. Не хочется признаваться, но эта поза меня уже достала. К тому же мысль о том, чтобы сесть за руль, вовсе не кажется мне сейчас такой уж привлекательной. — Он глянул на натянувшиеся, как палатка, трусы. — Понимаешь, о чем я?

А как могло быть иначе, если она стоит тут в таком виде? В «веселой встань-ка-член штуке» под фраком Сторм выглядела, как валютная проститутка.

— А знаешь, такое чувство, что у тебя под фраком ничего нет.

Погладив себя по округлым бедрам, Сторм уперла руки в бока. Да уж, упрямства ей точно не занимать.

— Как бы тебе ни хотелось, это не так, и ты это знаешь.

— Если за тобой сюда припрется какой-нибудь поклонник, я не смогу тебя спасти, потому что буквально связан по рукам и ногам.

— О мой рыцарь на белом автобусе, — протянула она, однако Эйден не понял — принять это как комплимент или оскорбиться до глубины души.

— Милая, никакой я не рыцарь. Я — огнедышащий дракон, которого все рыцари планеты до смерти боятся. Не забывай об этом.

— Еще одна причина держать тебя в наручниках.

— Как называется забегаловка, в которую ты собираешься податься? — спросил Эйден.

— «У капитана Миднайта». Вывеска заявляет, что заведение работает двадцать четыре часа в сутки, семь дней в неделю. Кофейня и закусочная — два в одном.

— Сделай себе одолжение — ничего там не ешь. Закажи только кофе. Я буду ждать.

Наклонившись над Эйденом, Сторм дала ему возможность еще раз взглянуть на сочную грудь, затянутую «веселой штукой», и поцеловала его. С языком. Поцелуй вышел таким страстным, что у Эйдена в голове забилась одна-единственная мысль — сделать с ней много-много всего такого, для чего одного языка будет маловато.

Оторвавшись от его губ, Сторм сползла по Эйдену вниз и чмокнула кончик члена, который так и норовил порвать трусы на куски. Что и говорить — борьба члена за независимость и свое место под солнцем стала основным мотивом всей сегодняшней ночи. Сторм погладила котенка, мирно сопящего у Эйдена на шее, и ушла.