По волнам моей памяти (Книга об отце) - страница 7
Григорий выбрался из своего окопа, отряхнулся от земляной пыли и увидел, метрах в десяти от себя, полуразрушенный окоп, а рядом разбитый взрывом пулемёт «Максим» лежащий на боку.
- Не пропадать же добру! - Подумал Григорий. – После войны пригодится! Он подошёл и принялся отцеплять пресловутый кожаный ремень от пулемёта.
Рядом уже стоял Федя и испуганным голосом от только что пережитого обстрела, начал отговаривать брата, не делать этого. Но Гриша уже отцепил ремень и подпоясался им поверх пиджака как солдатским. Вокруг слышны были стоны, кого - то ранило, кто – то дезертировал и бежал сломя голову к лесополосе, а кто просто сидел на земле и тупо глядел на происходящее. Отделение, в котором находился отец с братом, уцелело. Все восемь остались живы и невредимы.
И вдруг, как будто из облаков, посыпались немецкие парашютисты – десантники. Кто-то из немцев уже приземлился и вел автоматный огонь по нашим ребятам, практически безоружным и безответным. Гриша посмотрел вверх. Парашютисты планировали прямо на головы бойцам и стреляли на лету. Некоторые из наших ополченцев, пытались отстреливаться, но в итоге, поняв всю бессмысленность этой затеи, побросали винтовки и поднимали руки вверх.
Отделению ничего не оставалось, как сдаться, поднять руки и ждать своей участи. В солдат с поднятыми руками немцы не стреляли, по крайней мере, все так думали. Вокруг слышалась немецкая речь. К горстке наших бойцов подошёл немецкий солдат со «шмайсером» наперевес.
Здоровый, такой «фриц», под два метра ростом. Рожа небритая, жирная. Глаза бесцветные, взгляд мутный, наглый, под почти белыми ресницами. Под каской видны огненно - рыжие волосы, нос орлиный, губы мясистые, грязные от шоколада, пьяный, как говорят русские, в стельку. Форма – рядового солдата, рукава френча закатаны по локоть, руки волосатые, широкие в запястьях, Почему отец так хорошо запомнил его внешний вид? Это был первый немецкий солдат, увиденный им так близко.
Немец подошёл к группе наших бойцов стоящих в ряд, и автоматом показал на Фёдора.
- Ти ест циган! Ком! - И вывел его из строя и поставил метрах в пяти напротив остальных. Немцы не любили цыган и евреев. Федя действительно был похож на цыгана, курчавый, чернявый и смуглый. У него брюки между ногами стали мокрыми, - уписался. Такая реакция на страх у Фёдора была с детства. Следующим фашист вывел учителя немецкого языка.
- Ти ест юде! Ком! – И автоматом указал место рядом с Фёдором. А учитель, он же командир отделения, действительно внешне был похож на еврея, кем собственно и являлся. Просто – загадка, каким образом «фриц» узнал, что он еврей?
- Ти ест циган и пулемётчик! – И указал автоматом на кожаный ремень от «Максима». – Ти ест пук, пук, пук! - Ти стреляйт дойче золдатен! Ком! – И перевёл Григория к брату и учителю.
Дальше из слов отца:
- Как только немец навёл на меня автомат, и я увидел отверстие ствола, осознание реальности, куда - то провалилось. Я ничего не слышал и не ощущал. В голове пронеслась вся моя, совсем ещё короткая, жизнь. Если бы немец выстрелил в тот момент, я бы ничего не почувствовал, потому что я уже был в сущности мертвец. Для меня весь окружающий мир стал безразличен, перестал существовать, ничего уже не имело значения. Выстрелит немец сейчас или через минуту, было всё равно. Только дышал я полной грудью. Наполняя лёгкие воздухом, и никак не мог их заполнить полностью. Правду говорят: - перед смертью не надышишься!
Таким образом «фриц» перестроил всех из одного места в другое, только с некоторыми комментариями. Одного бойца, например, обозвал комиссаром. Только потому, что у него болтались верёвочки от кальсон. Развязались.
- О, ти ест русишь комиссар! Ком! – Будто только русские комиссары носят кальсоны.
Всех восьмерых бойцов собирался расстрелять. За что? Причину нашёл у каждого, уже загнал патрон в патронник и водил автоматом слева направо и обратно. И корчил пьяные гримасы, болтая что-то о своём. И тут учитель возмутился и на немецком языке начал говорить;