По заданию губчека - страница 15

— Обложили Есина. Надо немедленно уходить, иначе не вырвемся, Борис Викторович!..

Савинков понимал это и сам. Казалось, против них встал весь город: из каждого окна целится винтовка, из каждой щели в заборе — револьвер, из каждой подворотни вот-вот зальется свинцовой очередью пулемет.

Разведчики подтвердили: все улицы, ведущие в центр, перекрыты красными. Руководитель «Союза» сделал отчаянную попытку пробиться к вокзалу, где от красных латышей отстреливался отряд Яна Бреде.

Только потеряв под огнем пулеметов четырех своих офицеров, Савинков принял решение бежать. Пустырями и огородами, окружными улицами и проходными дворами Бусыгин вывел отряд на дорогу к Ярославлю.

Теперь вся надежда у Савинкова была на Перхурова.

Валили телеграфные столбы, жгли за собой мосты, в деревнях пытались набрать «добровольцев» из крестьян. Но мужики смотрели неприветливо, угрюмо, ссылались на сенокос; яйца, хлеб, самогонку выносили, чтобы поскорее избавиться от непрошеных гостей.

Дальше двигаться правым берегом стало опасно. Ночью, на двух рыбацких баркасах, переправились через Волгу.

Рано утром, верстах в семи от Ярославля, вышли к заброшенной усадьбе — двухэтажному деревянному дому с башенкой над крутой крышей, с обомшелыми углами и сорванными ставнями. Офицеры валились с ног от усталости. Савинков послал Бусыгина проверить, нет ли кого в усадьбе. Тот вынул офицерский наган-самовзвод, зашагал к дому, оставляя в росной траве темную, ровную полосу следа.

Савинков и офицеры напряженно следили за ним из кустов, поглядывали на выбитые окна усадьбы, вслушивались в тишину леса за спиной.

У крыльца с выбитыми балясинами Бусыгин замер, постоял с минуту, потом осторожно поднялся по ступеням, приложил ухо к двери. Надавив на нее плечом, исчез в темном проеме.

Тянулись минуты, тянулась тишина, И вдруг из дома раздался шум, офицеры замерли.

Штабс-капитан появился на крыльце, носовым платком зажимая правую, с револьвером, руку. Левой махнул над головой, офицеры толпой пошли к усадьбе.

— Собака? — спросил Савинков штабс-капитана.

— Какая, к черту, собака! — раздраженно ответил Бусыгин.

Следом за ним Савинков и офицеры вошли в комнату, служившую раньше гостиной, увидели на полу мальчишку-оборвыша с грязным, голодным лицом. Худеньким телом он вжался в угол и смотрел оттуда испуганным зверьком, под глазом наливался синяк.

Савинков брезгливо скривил губы:

— Вы ударили его?

— Нет, я с ним христосовался. Сволочь, настоящий волчонок — разбудил его, а он в руку зубами!

Савинков съязвил:

— Поздравляю вас, штабс-капитан, вы достойно защитили офицерскую честь.

— А что же мне — на дуэль его вызывать?! — огрызнулся Бусыгин.

— Ночевать будем здесь, прикажите устраиваться. А я поговорю с мальчишкой.

Преодолев отвращение, Савинков шагнул к беспризорнику. Тот поджал босые ноги в струпьях, еще плотнее вжался в угол, растопыренной пятерней защищая лицо с черными, будто провалившимися глазами.

— Не бойся, я бить не буду, — на корточках присел перед ним Савинков.

— А ты тоже офицер? — хрипло, словно его душили, спросил мальчишка.

— Какой же я офицер, если без формы? Ты на него не сердись, это он с испугу ударил.

— А стволом мне в харю тоже с испугу тыкал? — задрожал голос беспризорника.

— Ты откуда, из Ярославля?

Дружеский тон человека в штатском успокоил мальчишку, он молча кивнул.

— Ну и как там, тяжело?

— Красные офицеров со всех сторон обложили, шамать нечего. Вот я и сбег.

— Как же ты сбег, если красные кругом? Или пропустили?

— У берега канава глубокая. Я ползком, не заметили.

— Интересно. А нас этой канавой сможешь провести?

Мальчишка шмыгнул разбитым, облупленным носом:

— А зачем вам в город?

— Да вот надо. Ну, проведешь или боишься?

— А что ты мне дашь?

— Хлеба, денег.

— Давай, только побольше.

— Потом дам, когда в городе будем.

— Хитрый ты, дядька, — мальчишка изучающе посмотрел на Савинкова не по-детски сообразительными глазами. — Говоришь — не офицер, а сам офицерами командуешь.

— Так мы договорились?

— Ладно, чего там. Мне бы только пошамать.

Савинков поднялся на ноги, пообещал накормить.

За это время Бусыгин установил дежурство, распределил пулеметы — три «максима» затащили на мансарду окнами на Волгу, еще один станковый пулемет целился в лес со второго этажа, ручной «льюис» торчал из окна первого.