По загадочным местам России - страница 11

Такое отношение лишний раз показывает, что современная наука часто проходит мимо тех сообщений «непрофессионалов», проверить которые не так уж сложно. Что уж говорить о целенаправленных поисках известных лишь со слов животных. На памяти Анатолия Александровича никаких зоологических экспедиций, даже общего характера, в его волости не проводилось…

Между тем любознательный глава продолжал рассказывать о тайнах и загадках подведомственной территории:

— Два раза у нас в последние годы НЛО появлялись. Сигарообразный объект над рекой видели, а потом еще интереснее: сразу из двух точек люди на «тарелку» смотрели. В том числе и мой родственник. Он рядом живет — сходите, поговорите…

Аномальные атмосферные явления не были основной темой экспедиции, но упустить случай поговорить с очевидцами мы не могли.

— Да, было дело, — подтвердил Вячеслав Михайлович Родин, — мы с братом смотрели: вечером в небе появился эллипс, раза в два больше полной Луны, светящийся. Сначала объект двигался, потом остановился, вниз луч направил. Но земли не освещал. Постоял, приподнялся и пошел в сторону Тихвина. Эго недолго все было — две-три минуты. Небо было чистое, туч не было. Испугались мы, хоть и далеко были. А потом узнали, что как раз в то время по дороге у реки наш мужик ехал — так он не только тот же объект видел, у него еще и мотоцикл заглох. Жаль, он сейчас в соседней деревне гостит…

Время на поиски второго очевидца терять мы не стали — в общем-то, наблюдение было вполне рядовым, вряд ли рассказ мотоциклиста внес бы существенный вклад в уфологию. Другое дело — «летучие медянки», перед тем, как думать о непосредственной «охоте» на них, следовало собрать как можно больше информации об их повадках, определить места встреч, в конце концов, получить более ясное представление об облике странных змей. Увы, пройдя в сгущающихся сумерках по домам подсказанных Родиным старожилов и охотников, мы ничего нового не узнали: наши собеседники только смутно вспоминали, что были раньше какие-то разговоры о «змеях, которые с гребешком и прыгали». Впрочем, несмотря на статус села, Бережки — скорее, рабочий поселок, отношения здесь, скорее, городские, до по-настоящему диких болот все же десяток километров…

Переночевав в здании сельской администрации (спальные мешки разместили между урнами для голосования), утром, поблагодарив нашего хозяина за помощь, двинулись дальше — по проселочной дороге, идущей краем болот и «нанизавшей» на себя мелкие деревни. До ближайшей идти предстояло километров десять, еще и метель со встречным ветром поднялась… Но не успели мы пройти и ста метров, сами подшучивая над собой («В такую погоду нормальные люди дома сидят, телевизор смотрят»), как сзади нас нагнал ГАЗ-самосвал и остановился рядом. В кабине уже сидели двое, но водитель выглянул в окно.

— Автобуса сегодня не будет… Я в Моисеево на склад колхозный еду. Не боитесь замерзнуть — полезайте в кузов, благо, что гаишников здесь нет.

Моисеево оказалось вымирающей деревушкой, в которой, помимо непонятно что и от кого охранявшего сторожа на складе, обитали еще три бабушки. Не сговариваясь, каждая из них на «змеиный вопрос» отвечала почти одними словами:

— Это давно, в молодости было, а мне уж восьмой десяток! Помню, рассказывали у нас про этих змей, что бросаются они на прохожих с деревьев… Как их называли, спрашиваете? А никак. «Красногребенные», да и все. До войны последний раз видели, женщина прибежала в деревню: пошла по ягоды и такого змея увидела — с гребнем ярким, с дерева на дерево прыгает… Сейчас-то она умерла уже.

Следующая деревня, до которой мы добрались уже пешком, Заречье, по нынешним меркам, оказалась довольно большой — около двадцати жилых домов. Обошли их все — и все их обитатели просто отказывались говорить с нами, отделываясь односложными ответами: «Ничего не знаю!» Только одна молодая женщина добавила еще несколько слов, достойных того, чтобы их привести:

— Вы что, из псиХ-факгов? — совершенно серьезно спросила она…

В надежде исправить ситуацию мы осматривали друг друга на предмет дефектов внешнего вида, менялись ролями — все было бесполезно! М-да:.. А где же сельское гостеприимство?