По законам сердца - страница 15

Он ответил с ядовитой улыбкой:

— Да, трудно расставаться с приличным куском недвижимости…

Сайрин собралась было объяснить, что ей пришлось унизить дом Софии словом «владение», только чтобы не разрыдаться по-детски при мысли о возможности потери, но передумала. Она привыкла, что ее считают жесткой, бессердечной. Ну и ладно! Так, по крайней мере, тебя не любят, но уважают. Сентиментальная женщина с глазами на мокром месте не пользуется даже уважением.

Напряжение спало. Играла музыка. Кругом слышались оживленные разговоры, смех. Бригу захотелось побольше узнать о ее детстве, и Сайрин перенеслась в дни, которые оказались беспричинно забытыми. Воспоминания радостно оживили ее, развязали язык. Она заговорила о своих дядюшках и вновь поняла, что любит этих нетерпимых старых тиранов.

— Главная интеллектуальная движущая сила концерна «Уорд» — дядя Генри. А дядя Ральф, к примеру, воображает себя повесой. Его жена, тетя Энн, тщетно пытается экстравагантными прическами помешать ему заводить себе все новых любовниц. Старый лицемер имеет нахальство заявлять при этом, будто я опасна… — Сайрин оборвала себя на полуслове.

Бриг поторопил ее закончить фразу:

— Опасны?

— Для мужчин, — договорила она с нарочитой беззаботностью. — Дело в том, что человек, с которым я была близка много лет назад, погиб в дорожной аварии.

Пауза была продолжительной.

— Такая уж судьба, — посочувствовал Бриг, ожидая продолжения темы.

— Два года спустя после того происшествия я обедала с одним человеком. Это не было свидание — просто деловая встреча. Мужчина был довольно пожилым, грузным. Он умер от сердечного приступа прямо за столом… — Сайрин прямо взглянула на Брига. Тот кивал головой в ожидании продолжения этой истории. — Вот тогда я и услышала такие клички, как Ведьма, Дурной глаз и прочее. Дядя Генри утверждает, что меня не зря назвали Сиреной, ведь они приносили несчастье мужчинам. Глупая шутка! С другой стороны, мой отец погиб в автокатастрофе всего через полтора года после того рокового обеда. Вдруг действительно не бывает дыма без огня? Вы подвергаете себя страшному риску, ужиная со мной! Может, предпочтете обойтись без десерта?

— Я привык рисковать, — хмыкнул Бриг. — А от десерта ни при каких условиях не отказываюсь! Люблю, грешник, сладкое…

Его глаза скользнули по декольте, которое подчеркивало ее пышную грудь. Сайрин слегка покраснела. Впрочем, если делать ставку на одиночество, то можно считать, что все идет прекрасно. Правда, она не помнила даже, когда общалась в последний раз с таким бывалым, остроумным собеседником… Внезапно у нее обнаружилась способность не только улыбаться, но даже смеяться. Если бы только не его длинные волосы!.. Но, так или иначе, ей захотелось вдруг пригласить Брига на свой остров.

— Наверное, здорово спать под открытым звездным небом! — Сайрин наклонилась к нему через стол, воображая тет-а-тет при лунном свете. Ради Брига можно забыть об одиночестве. — В джунглях, — добавила она.

Неожиданно в нем заговорил специалист по выживанию:

— Атмосфера тропиков ударила вам в голову, не так ли? Милая Ирен, вы бы ни на минуту не заснули: земля жесткая, чаща полна таинственных звуков. Вы даже не представляете себе, какая тьма там, куда не достают огни курорта.

— Вы не верите, что я выдержу в джунглях одна?

Бриг медленно оглядел молодую женщину — с ее открытыми плечами, в странном платье, с золотистым маникюром, со сложной прической из парикмахерского салона.

— Вы не созданы для джунглей или пустынь. — В его голосе прозвучала твердая убежденность знатока дикой природы, и женщин.

Сайрин ответила улыбкой, наслаждаясь тем, что Бриг попал пальцем в небо и она остается для него загадкой. А он-то думает, будто читает в ее душе словно Сайрин — раскрытая книга.

— Может, вы и правы, — согласилась она.

Признание их правоты ослепляет мужчин, и Бриг не исключение. Самоуверенный дьявол! Зная о его заблуждении, Сайрин благодушествовала, расслабившись.

Они закружились в быстром танце. Сайрин забыла о сдерживающих началах — поводила обнаженными плечами, встряхивала развевающейся гривой. Она чувствовала полноту жизни, будто ей семнадцать лет, невероятную радость, как в детстве. Но тут темп музыки сменился.