По зеленым холмам Малайзии - страница 3

Поехал с неясно осознаваемым в потоке будничных мыслей волнением, которое росло по мере того, как расстояние до нее сокращалось. Предстояла встреча с «Золотым Херсонесом». Так античный географ Птолемей, опираясь на записки посетивших Китай и Индию арабских путешественников, назвал Малакку на своей карте мира.

Подъезжая к Малакке мимо затопленных рисовых полей, нетрудно было поддаться искушению и вообразить себя в этих местах в XV в.

Упрятав лица от палящего солнца под широкополые конусообразные шляпы, крестьяне, как и их далекие предки, копошились на ровненьких квадратиках заливных полей. Буйволы, извечную невозмутимость которых ничуть не убавили ни рев современных скоростных автомобилей, ни грохот железной дороги, как и в давние времена, лениво тянули скрипучие повозки с традиционно изогнутой крышей и огромными, в человеческий рост, колесами. Аисты, редкими неподвижными белыми пятнами нарушавшие зеленое однообразие придорожного ковра, казалось, не сходили с места еще со времен основателя Малакки Парамешвары.

Дорожные чары исчезли мгновенно, как только машина въехала в город. Хотя по сравнению с Куала-Лумпуром он действительно сразу же показался провинциальным своей малоэтажностью и узостью улиц, я не нашел его тихим. Главная улица — непрерывная линия магазинов, отелей, банков, лавок и контор — была весьма оживленной, несмотря на полуденный час, когда зной становится особенно нестерпимым.

В плотном потоке не признающих никаких дорожных правил пешеходов и велорикш, в обломках густого, черного дыма огромных грузовиков и городских автобусов скорость пришлось снизить до минимума. Тащась за запряженной буйволами повозкой, загородившей пол-улицы, можно было, не останавливая автомобиль, спросить у пешехода дорогу к старой части города, переспросить несколько раз и получить в ответ маловразумительный жест руки и веселую, несколько ироническую улыбку.

Лишь попав в старый город, я понял, почему Малакку называют тихой заводью, удобным местом для отдыха от городской суеты. Древняя Малакка начиналась с пустынной широкой набережной, в углу которой примостился небольшой ряд открытых ресторанчиков. Единственными фигурами в них были дремлющие в ожидании случайных клиентов хозяева и их дети, готовые по первому зову оторваться от игры в камешки и превратиться в расторопных официантов.

За совершенно безлюдной набережной расстилалось обрамленное редкими пальмами широкое поле. По правую сторону от него, через дорогу, почти не нарушаемую автомобилями и велорикшами, в покрытые густой зеленью склоны холмов взбирались без видимого порядка сильно разрушенные толстые серые стены, белые и красные дома, сразу же выдававшие свой почтенный возраст и немалайзийское происхождение, церкви без крыш. Открывшиеся простор, пустынность и безмолвие были настолько разительным контрастом с загроможденными людьми и транспортом узкими и оглушительными улицами нового города, что сомнений не было: я попал в музей под открытым небом, размеры и строгость которого делают посетителей незаметными, обязывают их говорить вполголоса, двигаться без шума и торопливости.

Здесь я и остановился в отеле, построенном задолго до того, как были изобретены кондиционеры. Каменный пол, высокие деревянные потолки, продуманная система вентиляции поддерживали в его комнатах желанную в тропиках прохладу. У стойки, где оформляют документы, я впервые соприкоснулся с прошлым. Пожилой малаец, представившийся бывшим школьным учителем, узнав, что я из Москвы, тут же предложил бесплатно, из любви к своему городу, поводить впервые в жизни встретившегося ему советского человека по Малакке.

После пятичасовой гонки на автомобиле очень не хотелось снова выходить в полуденное пекло. Сославшись на дела, я попросил учителя отложить экскурсию на завтра. Явно разочарованный, малаец вежливо согласился. Было очевидно, что завтра он не придет. Чтобы исправить положение, я сказал ему, что мне хотелось бы узнать что-нибудь из истории Малакки.

Старик с энтузиазмом закивал головой. Его красивая сказка, в которой правду трудно отделить от вымысла и которую я впоследствии много раз читал в исторических сборниках, поведала следующее.