Победа Виктории - страница 17

  - А чего ты себе иномарку не купишь? - спросила Виктория, чтобы не молчать.

  - Я патриот, - улыбнулся Геннадий.

  Они вошли в магазин, и Виктория сказала:

  - Ты иди в вино-водочный отдел, а я в кондитерский.

  Она взяла тележку и покатила ее по всему супермаркету, от отдела к отделу, потому что холодильник у нее был пустой. Выбирая салаты, Виктория наконец-то поняла взгляд Геннадия, когда она предложила ему взять на себя покупку спиртного. Сначала ей показалось, что у него нет денег, а ведь он посмотрел на нее радостно-удивленно.

  "Я же его за спиртяшкой послала, а он за рулем, значит, вечером уже никуда не поедет. Девка называется, сама мужика к себе в постель тащит, - но тут же Виктория нашла себе оправдание. - А если у этого мужика смелости не хватает? А может, совесть есть и ситуацию объективно оценивает: старше в полтора раза, подчиненный, бывший зэк, бывший бомж. А мне плевать! Он мне сразу понравился еще тогда, пять лет назад".

  Виктория вспомнила, как на трассе в пятидесяти километрах от города увидела у обочины мужчину, сидящего под грязным снежным сугробом. Он был одет в пиджак и светлые брюки, на шее - грязное полотенце, на ногах - комнатные тапочки. Морозы стояли под тридцать, потому в школе отменили занятия, и Виктория везла внучку в село, где жила целительница. Человек у обочины смотрел на проезжающие машины и даже не пытался их останавливать. Виктория проехала было мимо: мало ли бомжей встречается ежедневно, но ее взгляд встретился с глазами этого бродяги. Такой тоски в глазах человека Виктории еще видеть не приходилось. С удивлением она отметила, что сердце ее сжалось от острой жалости, и, сама еще не понимая, что делает, Виктория остановила машину. Она все же отдавала себе отчет, что едет с ребенком в дорогой иномарке, шикарно одетая и с приличной суммой денег, поэтому переложила из сумки в левый карман котиковой шубки газовый баллончик. Выйдя из машины, Виктория крикнула:

  - Эй, парень, куда тебя подбросить?

  Мужчина повернул голову, но, видно, так замерз, что ответить не смог. Виктория села в машину, дала задний ход и подъехала к бомжу.

  - Садись, - сказала она, глядя в молодое заросшее щетиной лицо.

  Но парень сам уже встать не мог. Выйдя из машины, Виктория подошла к нему.

  - Костюмчик у тебя не по сезону, - сказала она. - Вставай, подвезу.

  Она помогла ему встать, подталкивая, подтащила к машине. Ноги у парня почти не гнулись, и Виктории пришлось приложить усилия, усаживая его на сиденье рядом с собой. Она села за руль и спросила парня:

  - Куда ты направляешься?

  - Все равно, - ответил тот хриплым простуженным голосом.

  - Ну, тогда поедем с нами, отогреешься, а там решишь.

  Они приехали в село, нашли дом целительницы. Там была очередь, и Виктория, усадив Вику в приемной, повезла парня в чайную. Она взяла ему полный обед, с которым он справился быстро.

  - Что же с тобой случилось, найденыш? Как тебя зовут?

  - Гена, - ответил парень. - Отсидел я пять с половиной лет, а домой меня не пустили. Мать замуж вышла, отчим серьезный. Так что нельзя мне туда, мать меня попросила уехать. Пока на вокзале поезда ждал, заснул, мой вещмешок и скоммуниздили. Вот приехал в этот областной центр, друг у меня здесь армейский живет. Мы вместе в десанте служили. Пришел к нему, вижу - жена его косится, а потом категорично мне и говорит: "Дружба дружбой, а у Дениса семья, он на хорошем счету в автосервисе, нечего ему со всякой шпаной водиться". А Денис голову опустил и молчит. Плюнул я ему под ноги и ушел. Шел мимо клуба, а там какие-то фраера к девчонке пристали. Она кричит, на помощь зовет, а все мимо проходят. Ну, я и заступился. Тут дружинники, забрали нас в участок. Девчонка сдымила, парни те местные, а я пришлый, да еще со справкой об освобождении. Хотели вновь дело заводить, но старший лейтенант разобрался, отпустил. А куда идти? Я когда с этими подонками дрался, фуфайку с себя скинул, так ее и не нашел. Стою вот так на морозе, тут ко мне подходит один дед, бомж. Ты, говорит, где живешь? А я нигде не живу. Идем, говорит, к нам, мы коммуной в подвале живем. Пошел я с ним. Под отселенным домом без крыши подвал. Там их человек пятнадцать, и на людей-то не очень похожи. Правда, выпить налили и хлеба пожевать дали, а потом говорят мне: "Дай свои кони, ну, ботинки, значит, а то надо одному из нас в город смотаться за водкой, а обувки у него нет". Я, дурак, и отдал. Через минут двадцать прибегает пацан бомжонок и кричит: "Шухер!" Все и дали деру, и я босой тоже. Чего бежал, сам не знаю. Забежал в какой-то двор, а там старушка белье вешает. Увидела меня - испугалась, а потом глянула, что я босой, - пожалела. Вынесла мне носки и тапочки. Я вернулся к тому дому, но в подвале никого не было, так мои кони и пропали. Пришел на базар, хотел машины разгружать: и согреюсь, думаю, и заработаю. Так там своя мафия, прогнали меня оттуда. За последние деньги купил билет на автобус до райцентра, думал, может, там какую работу найду, а автобус посреди дороги сломался. Все пассажиры пересели в попутный, а меня водитель не взял, хоть и билет был. "Нечего, говорит, всякой мрази среди людей делать". Закрыл дверь и уехал. Вот я и остался на дороге. Никто меня не захотел подвезти, да и денег у меня нет, а вы почему-то подобрали.