Победитель - страница 12

– Я была тогда старше тебя на пять лет, Жорж. Теперь – на десять.

– За два года я постарел на двадцать лет. Не будем считаться, Ольга. Я много, много старше тебя.

– Люби меня, Жорж, ладно? Люби меня, я очень-очень тебя прошу.

– У меня кроме этой любви в жизни ничего нет. Что мне остается делать, как ни любить тебя?

– Это правда? Это правда? Это правда? – спрашивала она и целовала его в плечо, в шею, в грудь.

…Среди ночи он проснулся, ощупью нашел на полу бутылку, отхлебнул из горла и, гремя спичками, закурил. Обозначенный в темноте красным папиросным угольком, прошел к окну. Упершись лбом в черное блестящее стекло, спросил сам себя:

– Что делать? Что делать?

– Накинь на меня одеяло, Жорж. Мне холодно, – попросила из постели Ольга.

Их было пятеро верхами. Митяй, Миша, Егор, Александр Ганин и, впереди на породистом кареевском жеребце, Спиридонов. Они неторопливо следовали широкой улицей большого села, и сельские жители с уважением рассматривали их. У крыльца волостного правления Спиридонов остановился и спросил у негустого кружка землепашцев, стоявших тут же:

– Звали, мужички?

– Расспросить тебя хотели, – объяснил сразу же подошедший к Спиридонову степенный мужик.

– Ты что – за главного у них? – поинтересовался Спиридонов и слез с коня. Спешились и остальные. Александр Ганин принял спиридоновский повод.

– Не главный я. А так… неробкий.

– Говори, неробкий. Только смотри, чтоб не заробел у меня.

– А ты меня пугать будешь?

– Это уж как ты себя поставишь. Ну, задавай вопросы, не томи.

– Вопрос первый и главный, – объявил степенный мужик и, помолчав значительно, продолжил: – какой такой есть смысл крестьянину с твоего восстания?

– Восстание, допустим, не мое, а ваше. А выгода с него вам самая прямая: наш революционный отряд защищает крестьянство от незаконных поборов белогвардейской сволочи.

– Значит, будем красных ждать, чтобы красные отобрали.

– Мы свое обязательно возьмем, – согласился Спиридонов. – Нам побеждать надо. Так ведь лучше один раз дать – нам, чем дважды – им и нам. Выгоду свою понимаете, граждане мужики?

Толпа к этому времени собралась, порядочная: подтянулись к крыльцу и старые, и малые, и любопытные бабы.

– Хваткий какой! – раздался восхищенный бабий голос. И тотчас из толпы выскочил вьедливый маленький мужичонка – местный, видимо, говорун.

– А если белые, к примеру, тебя побьют? – радостно воскликнул он.

– Типун тебе на язык! – злобно ответил Спиридонов. – На глупые вопросы не отвечаю. Умные вопросы имеются?

– Ты разумно нам ответил, – подбил бабки степенный. – Теперь вот только как на духу скажи: Красные победят?

– Это я вам обещаю.

– А теперь вопрос окончательный. От нашего тутошнего деревенского общества тебе надобно что?

– Надобно, мужики, надобно, – Спиридонов снова возвысил голос. – Оружие нужно, оно у вас есть, закопано по огородам, знаю я вас. И бойцы мне нужны. Конечно, наш отряд добровольный, у нас все по доброй воле. Вот даже человек из города имеется, доброволец. – Спиридонов слегка отодвинулся, показывая мужикам малозаметного Ганина. – Так что я вам советую выделить мне в отряд пятерых, которые помоложе. Добровольно.

Толпа загудела. Спиридонов стоял, слушал гул.

– Можна, – поразмыслив, сказал степенный мужик.

– А если согласные, завтра к вам Миша придет. К его приходу чтобы все готово было. Миша, покажись.

Миша выступил вперед и стал рядом со Спиридоновым.

– Уговорил! – озорно взвизгнул все тот же бабий голос.

Спирпдонов пошарил глазами по толпе, сказал сурово:

– Нам пора, мужички. – И пошел сквозь толпу – сдержанный, строгий, неподступный. Толпа уважительно притихла. Краем глаза определив ядреную бойкую бабенку, Яков неожиданно и ловко прихватил ее за бока.

– Бесстыдник! – с удовольствием заверещала бабенка. – Охальник! У тебя ж учителка есть!

– Учителка! – передразнил ее Спиридонов. – Я что, для себя стараюсь? Для твоего ж, бабочка, удовольствия. И обществу уважение оказать.

Общество Спиридонова одобряло.

– Учителка! – раздраженно бормотал Спиридонов, вскидываясь в седло.

– Учителка! – бормотал Спиридонов, выезжая из села.

Землянка была на небольшом сухом острове среди глухих и тяжелых болот. Рядом с землянкой росла единственная на острове сосна, а под сосной, закинув руки за голову, лежал Спиридонов. Подошел к нему Ганин, сел рядом.