Поцелуй смерти - страница 21

– Верно, но таких работников я учел. Думаю, эти единовременные выплаты ваш дядя делал… по какой–то причине.

Адам выпрямился на стуле:

– Вы подозреваете шантаж?

– Нет, нет, нет, – слишком уж быстро запротестовал адвокат. – Конечно же, есть какое–то разумное объяснение. Может, аудиторская проверка даст ответ.

Потом Адам заехал в офис коронера. Он был знаком с ассистенткой коронера, Самантой Уотерсон, еще со времен своей службы в полиции Сан–Диего. Мимо этой женщины и муха не пролетит. Хотя заключения о смерти подписывал коронер, но всю работу по аутопсии проводила Саманта.

– Привет, Адам. Рада тебя видеть, – поздоровалась с ним Саманта.

Улыбка до ушей у этой рыжули так затмевала все на лице, что вы просто не замечали россыпь веснушек на носу и маленькие карие глазки, увеличенные стеклами очков в круглой черепаховой оправе.

– Давненько не виделись.

– Больше двух лет.

Последний раз он видел Саманту на прощальной вечеринке накануне своего отплытия.

– Как там в Ираке?

Он пожал плечами. Не стоит расстраивать людей, выкладывая им правду. Войска Национальной гвардии посылали с расчетом на два года пребывания в Ираке. Их миссия растянулась еще на восемь месяцев. Даже после того, как его чуть не убили, Адам торчал за бумажной работой, пока не кончился его срок.

– Да вот, заскочил обсудить результаты вскрытия моего дяди.

– Я получила твое послание из Ирака насчет Кэлвина Хантера. И позаботилась, чтобы самолично провести аутопсию.

– Причиной смерти указали обширный инфаркт.

– Верно. Сердце у него было в очень плохом состоянии. Однако, не переживай. Он не страдал. Умер мгновенно.

– А не могло какое–нибудь лекарство или яд вызвать такой внезапный сердечный приступ?

– Вот поэтому ты по е–мейлу потребовал полной токсикологической экспертизы?

Адам решил быть с Самантой откровенным. Когда он служил в полиции, Уотерсон всегда ему помогала. Какого черта. Она ставила его покойников первыми на вскрытие, когда бы он ни попросил.

– Я виделся с дядей два месяца назад в Греции. Он был обеспокоен тем, что, возможно, кто–то собирается его убить.

– Ого! С чего бы это?

– Сообщить он отказался. Решил, что я окажусь в опасности, если буду слишком много знать. И вот семь недель спустя у него сердечный приступ. Очень подозрительно.

Чем больше он думал о предупреждении дяди, тем больший оно приобретало смысл. По–своему Кэлвин Хантер заботился об Адаме. Возможно, из–за возраста он опоздал завести детей и постарался как–то компенсировать это, отдав часть состояния племяннику. И предупредив того об опасности.

Саманта откинулась в кресле и какое–то время изучала фарфоровые тарелочки и награды, вывешенные на стене офиса.

– Полагаю, ты читал полицейский отчет.

– Да.

Он не стал упоминать, что приятель из полиции послал ему факсом информацию, когда Адам был еще в Ираке.

Саманта задумчиво кивнула:

– Неизвестная женщина позвонила 911 и сообщила, что у твоего дяди сердечный приступ. Парамедики оказались на месте в считанные минуты, но никого поблизости не оказалось. Они предположили, что кто–то случайно проходил мимо.

– А дядя уже умер, – глубоко вздохнул Адам.

– В службе спасения говорят, что звонили с телефона Хантера.

Адам кивнул, размышляя, что это за таинственная женщина могла быть:

– Кто–то находился с ним в доме, потом исчез. Кэлвин свалился в кабинете на втором этаже. Невозможно проходя мимо заглянуть в ту комнату. Да и вообще место вдали от улиц и дорог, чтобы кто–то проходил мимо и что–то заметил.

– Твой дядя точно умер от инфаркта, – заверила его Саманта. – Но вот спровоцированный он или естественный? Могу сказать, что с виду выглядит естественным. Полная токсикологическая экспертиза займет от четырех до шести недель, поэтому я пока ничего не могу подтвердить. Анализы ушли две недели назад, так что ждать по меньшей мере еще недели две, пока я смогу что–то тебе сказать.

Он знал, что токсикологию делают в Санта–Барбаре в Центре Фулмера. Там составляют отчеты для большинства городов Южной Калифорнии, кроме Лос–Анджелеса, достаточно крупного города, чтобы обзавестись собственной лабораторией.

Поблагодарив Саманту, Адам ушел, все еще думая о дяде. Кэлвин Хантер внешне не афишировал свою заботу, по крайней мере, вел себя так, что подраставшему мальчишке ничего не было заметно, но дядя старался помочь. Теперь же очередь Адама.