Поцелуй среди песчаных дюн - страница 3
Человек, вошедший в магазин, стоял спиной к ней, внимательно рассматривая товары в витрине. Он был высоким и одетым так, словно только что вышел со стройплощадки: в ботинки с металлическими носками, прочные на вид шорты до колен и запорошенную штукатуркой рубашку, обтягивавшую широкие плечи.
Он, должно быть, пришел из магазина по соседству. Пустовавший годами, этот магазин был на грани краха, и Мила вздохнула с облегчением, когда примерно неделю назад началась его реконструкция.
Взяв маленькую декоративную чашу, мужчина аккуратно покачивал ее в своей большой ладони.
– Эта вещь покрыта люстровой глазурью.
Мила подошла ближе и провела пальцем по слоистому металлическому покрытию.
– Если вы ищете что-то побольше, могу…
Но тут взгляд Милы скользнул с сильных рук рабочего на его лицо. Невероятно знакомое лицо, которое она совершенно не ожидала здесь увидеть.
– Себ! – потрясенно выдохнула она, в изумлении всплеснув руками.
Как на грех, ее пальцы зацепились за край крошечной чаши, и та упала на крепкий деревянный пол, разлетевшись на несметное число синих и серебристых осколков.
– Вот черт! – бросилась на колени Мила.
Себ ругнулся себе под нос и присел на корточки рядом с ней.
– Прости, – смущенно пробормотал он.
Ох, не так он все планировал!
Мила подняла глаза, взглянув на него сквозь свои темные кудри. Волосы Милы были короче, чем на похоронах, и это ей шло, заставляя ее большие голубые глаза казаться еще больше и подчеркивая ее знаменитые скулы, унаследованные от отца-киноактера.
– Ты не виноват, – сказала Мила. – Я просто удивилась, увидев тебя.
Она аккуратно сложила осколки миски в кучку, потом встала и, подойдя к входу в магазин, развернула бело-красную табличку с надписью «Закрыто». Потом повернулась к нему, скрестив руки на груди, закрытой забрызганным краской фартуком.
Всего на какую-то секунду Себу показалось, что Мила рада его видеть. Но выражение ее лица тут же изменилось.
– Итак? – подтолкнула она.
Себ заранее продумал речь. Что-то вроде объяснения того, почему он не отвечал на множество ее звонков, электронных писем и сообщений в соцсетях на протяжении месяцев, прошедших с похорон Стеф, – пока Мила не отчаялась получить ответ.
Размышляя об этом, Себ пришел к выводу, что трудно было объяснить то, чего он и сам по-настоящему не понимал.
– Я облажался, – наконец произнес он. Коротко и ясно.
Мила вскинула брови, но от Себа не ускользнуло, что ее напрягшиеся было плечи немного расслабились.
– Я пыталась связаться с тобой вовсе не для того, чтобы мне стало легче, как ты написал. И не из-за угрызений совести, – пояснила Мила и, после долгой паузы, добавила: – Я волновалась о тебе.
А! Да, он ответил на один имейл. Себ помнил, как печатал ответ, злобно колотя по клавиатуре.
– Я был сам не свой.
Мила кивнула:
– Знаю. Жаль, что ты не позволил мне поддержать тебя.
Она подошла к нему и протянула руку, но тут же уронила ее, так и не решившись коснуться его. Только теперь Себ понял, что Мила не сердится на него. Он неверно истолковал прищур глаз, напряжение в мышцах…
Она насторожилась, а не разозлилась. Словно защищалась.
Он знал, что сделал ей больно на похоронах, и она все еще обижалась на него.
Удивительно, ведь Мила, которую он знал, всегда была такой уравновешенной. Такой сильной. Такой самоуверенной. Она не обращала внимания на всякие мелочи.
И все же он обидел ее – а ведь считался другом. Когда-то он был одним из самых близких ее друзей – и ни в коем случае не желал причинить ей боль. Мысль, что он все-таки сделал это, казалась ему невыносимой.
– Ты не облажался, – произнесла Мила после долгого молчания. – По-моему, в такой ситуации не существует каких-то правил. Мужчине, потерявшему жену, позволительно вспылить. Я – большая девочка. Как-нибудь переживу.
Она была слишком доброй, слишком понимающей…
– И все-таки я хочу попросить прощения, – сказал Себ. – Чтобы извиниться. За то, что я сказал на похоронах, и за все то, что было потом. Мы с тобой оба потеряли Стеф. Вот почему я здесь.
– Хорошо, я принимаю твои извинения. Но только если ты пообещаешь не присылать больше такие недобрые письма. Идет?