Поцелуй воина - страница 26

Латорре поднял бровь и злобно посмотрел на него.

– Ты так хорошо знаешь ее, послушник?

Габриэль повернулся и отбросил овчину.

– Смотрите сами. У нее шрамы на ступнях. Кто-то намеренно истязал ее.

Пачеко пристально посмотрел на него. Муравьи, бегающие по коже, были бы гораздо приятнее.

– Ты устал, Габриэль, – сказал он.

– Вы, наверное, просто не можете понять ее страх. Она была испугана, а этот надменный боров обращался с ней как с каким-то животным.

Мендес снова негодующе забубнил. Его глаза перебегали с Пачеко на Латорре.

Но Латорре только, открыв рот, смотрел на босые ноги и лодыжки Ады.

– Ты снял с нее сапоги? Без сопровождающей?

Габриэль рывком вернул овчину на место.

– У нее лихорадка, и сама она не могла снять их. Что мне было делать?

– Послать за горничной или монашкой, – ответил Латорре.

– Вроде той, что удерживала ее? – Его резкий голос отразился эхом от низких каменных стен комнаты.

– Она делала это, чтобы я мог произвести кровопускание, – сказал Мендес. – Если бы ты не вмешался, сейчас эта женщина уже бы поправилась.

– Вы даже не спросили, что у нее за болезнь, – ответил Габриэль. – Опиум, чума, водянка – у вас на все одно лекарство.

Мендес взмахнул своим широким рукавом.

– Это невыносимо! Я хочу, чтобы его наказали!

Латорре кивнул и повернул свое одутловатое лицо к Пачеко.

– Я согласен с сеньором Мендесом. На этого мальчишку нужно наложить дисциплинарное взыскание.

Габриэль сжал кулаки.

– Я не мальчишка, ты...

– Никто не будет указывать мне, как надзирать за моим послушником. – Никогда не повышавший голос, что бы ни происходило, Пачеко взглядом своих черных глаз держал в повиновении каждого. – Вы понимаете меня?

– Я понимаю, – Ответил Латорре. – Но я также понимаю, что моя должность мажордома архиепископа дает мне право предоставить вам пристанище. Или отказать в нем.

– Брат Латорре, ты угрожаешь мне?

– Нет, только твоему послушнику. – Латорре взглянул на Аду. – Ему и этой безумной женщине, которую вы привели к нам. Я хочу, чтобы они оба ушли. Сейчас же.

– Они выгнали нас? Из-за меня?

Габриэль ничего не сказал. Их вещи, торопливо собранные, с каждым напряженным шагом ударялись об их спины. Колени и лодыжки Ады превратились в воду. Весенний холодок окутывал ее и наполнял каждую пору. Она сильнее прильнула к Габриэлю, и за поддержкой, и за теплом. Она надеялась, что в момент отчаяния она прильнула бы к какому-нибудь мужчине с таким же пылом.

Подняв голову, Ада увидела две параллельные линии домов, протянувшиеся перед ними. Казалось, улица была нескончаемо длинной. К горлу подступила тошнота от перспективы пройти такое расстояние.

– Едва ли это справедливо для тебя, – сказала она, сглатывая подступающую желчь. – Быть изгнанным вместе со мной.

Его голос пророкотал около ее уха, приглушенный гром:

– Это извинение?

– Не думаю. Ты сам себе это устроил.

– Продолжай говорить это, inglesa. – Он остановился и поддержат ее, когда она стала падать. – Тогда ты не разделишь ответственность.

Ада облизнула губы, никогда в жизни она не чувствовала такой жажды.

– Ты не мой хозяин.

– И не хочу им быть.

– Тогда почему ты делаешь это?

– Я обязан, – быстро ответил он. – Все, чего я хочу, – это чтобы ты мне не мешала.

Она споткнулась, но он не позволил ей упасть. Злость и знакомый кнут предательства ударили ее в грудь.

– Это из-за Джейкоба, да?

– Не совсем. Ты мое...

– Что?

Он остановился перед широким сводом и разноцветной кирпичной стеной бывшей мечети, теперь переделанной в собор, и сердито посмотрел на нее. Но в его голосе прозвучало сомнение.

– Ты мое последнее испытание перед вступлением в орден. Я должен помочь тебе выздороветь, или мое послушничество пойдет прахом.

Все ощущения безопасности и неожиданного уюта улетучились. Он защищал ее от доктора, согревал ее, и все это только чтобы выполнить долг.

– Все это похоже на игру, которую ты должен выиграть.

– И я выиграю, ради тебя и ради меня.

– Делай что должен. У меня нет сил бороться с тобой. Не сегодня. – Темная узкая улица угрожала перевернуться. Ее пульс грохотал, как копыта мчащейся галопом лошади. – Куда мы направляемся?