Поцелуй воина - страница 43

Погасив пламя, Ада, не теряя времени, столкнула его со своего хрупкого тела. Ему было досадно, что это он хотел задержаться.

– Бланка уже убежала, – прошептала Ада. – Скорее, пока они не заметили.

– Убежала? Куда?

Ада исчезла в дыму в дальнем углу купальни. В его легких зарождался жесточайший приступ кашля, но Габриэль приказал себе не поддаваться. Не сейчас. Он догнал Аду и вместе с ней припал к земле. Она показала на дальнюю стену, из ее покрасневших глаз бежали слезы. Габриэль повернулся и увидел, как дым поднимается по узкому каменному проходу, утягиваемый в неизвестное место восходящим сквозняком.

– Бланка?

Ада только кивнула и шагнула в проход.

– Подожди, – сказал он, снова хватая ее за ногу.

Вид ее босых ног, посреди дыма, огня и вооруженных стражников, напомнил ему о ее ванне. Но по крайней мере одна часть его разума работала правильно, когда он спросил:

– Где кинжал?

На ее лице было сомнение, но она протянула кинжал. Габриэль отрезал два длинных куска от подола ее юбки и вернул изящное оружие хозяйке. Ада все еще хмурилась. Впрочем, у нее хватало ума не открывать рот в удушающем дыму. Единственным преимуществом их местоположения было то, что к ним, защищенным огнем и ядовитым облаком, не мог приблизиться ни один стражник.

Габриэль надеялся только, что Бланке хорошо известны все тайные ходы в банях.

Вдыхая как можно меньше воздуха, все еще борясь с подступающим кашлем, он накинул лоскут ткани на рот и нос Ады и завязал сзади. Она выхватила второй кусок из его рук и сделала то же самое для него.

Его внимание привлекла вспышка пламени справа, как раз вовремя, чтобы защититься от дугообразного удара меча. Габриэль выставил вперед палицу. Боль от удара хлынула в его руки. Стражник подался назад и ударил снова, с такой силой, что Габриэль отпустил одну руку. Тяжелый конец палицы упал на пол с громким стуком. Он отступил от прохода, но не так далеко, как ему хотелось бы, и оказался запертым у края купели.

За спиной стражника промелькнуло что-то белое.

Ада.

Много дней она была для него обузой, безрассудной и беспомощной. К этой новой, изобретательной женщине надо было привыкнуть. Одно короткое и блестящее мгновение он надеялся, что она будет вести себя разумно. Поднимется по проходу. Подальше от опасности.

Вместо этого она бросила Габриэлю его меч. Схватив рукоять и бормоча слова благодарности за ее сообразительность, он бросился на обидчика.

Одним прыжком он оказался лицом к лицу со своим противником, их мечи со звоном скрестились. Он посмотрел сквозь забрало стражника прямо в его слезящиеся глаза. Мускулы на спине и руках Габриэля – мускулы, созданные для сражения и убийства, но давно не использовавшиеся – протестующе горели, но он не сдавался. Первый, кто уступит, окажется с мечом в горле.

Они оба приближались к огню в медленном и страшном танце. С каждым шагом противник терял устойчивость и слабел. Может, такой же неистовый кашель распирал его легкие, желая вырваться наружу?

Собрав остатки сил, Габриэль сделал выпад. Кольчуга, скользя, царапнула по камню. Стражник рухнул на пол и закричал, его лодыжка хрустнула. При всей крови, которую Габриэль видел в эти короткие и жестокие минуты, именно от вида сломанной ноги противника у Габриэля засосало под ложечкой.

Ада уже покинула купальню. Габриэль повернул меч в руке, оставив искалеченного противника живым, и бросил последний взгляд на задымленную комнату. Человека с печаткой де Сильвы нигде не было видно, если он вообще выжил после ужасного удара Бланки.

Слишком много вопросов оставалось без ответа, делая необходимость этой жестокости даже более отвратительной. Он сражался за их жизни, но против каких врагов? Почему?

Габриэль отбросил вопросы и с оружием в руке последовал за Адой.

Чем ближе она подбиралась к свету в конце туннеля, тем круче становился подъем и тем труднее было подниматься. Темнота поглотила всю ее отвагу. Она старалась не думать о том, что ожидает ее там, в конце этого тесного темного коридора, и надеялась найти наверху узкого прохода только Бланку. Бланку и немного света.

За полоской ткани, которую на ней завязал Габриэль, ее нос горел, а в горле царапало от каждого вдоха. Она не вдыхала ничего, кроме дыма, этой вони горелой серы. Как она ни пыталась, ей не удавалось очистить рот от этого мерзкого вкуса.