Почему США умирают - страница 2

разночинцы. Достаточно умные, чтобы поступить в университет, но недостаточно умные, чтобы университет закончить (начав карьеру на госслужбе, открывавшую путь в элиту). Достаточно умные, чтобы читать прогрессивные книжки, но недостаточно умные, чтобы осознать, что в книжках может быть написана неправда. Достаточно амбициозные, чтобы претендовать на господство в обществе («по какому праву? мы книжку читали», буквально), но недостаточно ресурсные, чтобы реализовать свои амбиции через имевшиеся социальные лифты. Тем более, что на вершине иерархии талантливых выходцев из низов встречала потомственная аристократия, и стать элитой высшего уровня в первом поколении было невозможно. Что правильно — лишь после нескольких поколений беспорочной службы одного семейства можно быть уверенным, что перед нами семья с устойчивой культурой и традициями элитного качества (а не завихрение судьбы с одним особо удачливым деятелем, которому просто повезло).

Разночинцам хотелось всего и сразу — они книжку читали. Народившемуся классу капиталистов–промышленников хотелось править Россией — они деньги зарабатывают, деньги должны давать власть (в стране с официальным культом смерти среди государственной элиты). Нацменьшинствам хотелось прав, свобод и мест в элите — а больше всего их хотелось народившейся интеллигенции нерусских народов. Наконец, дворяне в первом–втором поколении хоть и формально входили в элиту, но всё равно тяготились господством потомков старой аристократии, говорившим про дворянскую культуру, традиции и ценности, которые надо за пару поколений впитать с молоком матери, а лишь потом уже править Россией.

Сложившаяся Нечестивая Коалиция интеллигентов, бизнесменов, нацменов и крестьянских детей с генеральскими погонами решила потребовать у русской элиты демократизации и широкого общественного участия в государственных делах. Решимость этого союза поддерживали 200 лет сверхуспеха Империи — казалось, что можно требовать чего угодно и творить что угодно, и ничего катастрофического не случится. Последний раз русская государственность рушилась ещё в Смутное время, о котором остались лишь смутные воспоминания.

В попытке оспорить власть русской элиты полуобразованные дети, коммерсы, чучмеки и крестьяне в мундирах дошли до убийства Государя пополам с требованиями продолжить либеральные реформы. Дескать, Александр II освободил крестьян, провел широкую либерализацию и демократизацию, ему благодарные соотечественники в итоге ноги бомбой оторвали. Почему? Потому что быстрее надо было либерализовываться и шире демократизироваться, кто будет слишком медленно демократиться — тот от бомб устанет уворачиваться. Мы здесь власть, мы взорвем еще!

Причем выступала в таком духе и часть высшего дворянства, надеявшаяся в процессе демократизации подвинуть старые элиты и усесться на их место (характерно, что выступавший за продолжение либерализации Лорис–Меликов после убийства Александра II был отправлен в отставку, тут же выехал в Ниццу и более в России не появлялся).

Александр III ситуацию понял правильно и два года жил на осадном положении, попутно развернув Святую Дружину (позднее переименованную в Священную) — по сути, параллельный госаппарат/спецслужбу из самых знатных и самых верных Престолу аристократов, которые демократизаторов быстро передушили. После чего Государь развернул контрреформы, разумно рассудив, что если общество кидает в Царя–Освободителя бомбы, то такое общество к руководству Россией нельзя и близко подпускать.

Встретив жестокий отпор, демократизаторы временно отступили. Вместо бомб Россию затопили агитационные листки, выступления адвокатов–активистов в судах, студенческие демонстрации во главе с либеральными профессорами, рвущиеся на вершину провинциальные дворяне с рассказами о тяжкой жизни народа; потекли рекой донаты на революцию от купцов–нуворишей, надеявшихся, что «товарищи» этих распоясавшихся графьёв и князьёв–то поприжмут. Интеллектуалы–будители нерусских самосознаний также требовали дать кусок власти и денег нацменам, каковых нацменов оные интеллектуалы и изволят представлять.