"Почему?" в концертном зале - страница 10

Сто лет примерно понадобилось для того, чтобы перестроить слух музыкантов и любителей музыки с клавесинного звучания на фортепианное. Сто лет!

Моцарт в юности играл только на клавесине. Но затем, признав достоинства фортепиано, стал играть только на этом инструменте и сочинять музыку, которая могла показать фортепиано во всем блеске. Моцарт был первым из великих музыкантов, кто выступал в концертах перед публикой, играя на фортепиано.

Но окончательно «сдался» клавесин лишь при Бетховене. И произошло это в значительной мере из-за музыки Бетховена. Старенький тихоголосый клавесин не выдерживал напористой и мощной музыки великого композитора. Бетховен однажды явился к фортепианному мастеру Штрейхеру с предложениями улучшить конструкцию рояля. Ну, например, композитор предложил увеличить число звуков и, соответственно, клавиш рояля. Струны Бетховен предложил делать упругие, из хорошей стальной проволоки, чтобы они звучали ярче и мощнее...

Сегодня рояль и его младший брат пианино — самые распространенные музыкальные инструменты. Рояль звучит разнообразно и очень красочно, и поэтому он стал любимым инструментом большинства композиторов. Среди создателей музыки не найдешь, пожалуй, такого, который не сочинял бы для рояля. А многие из великих композиторов прошлого были блестящими пианистами — Моцарт, Бетховен, Лист, Шопен, Рубинштейн, Рахманинов. Они выступали перед публикой в качестве артистов-пианистов. И их сочинения для рояля раскрывают громадные возможности этого инструмента.

Много прекрасной музыки создано для рояля. Но и сегодня композиторы добывают из его «недр» все новые и новые богатства. Новые музыкальные краски, новые звучания — инструмент неисчерпаем.

И нам сегодня кажется странным, что когда-то рояль был робким и скромным новичком на музыкальной площадке. Ему, как и скрипке, пришлось долго утверждать себя в мире музыки.

Судьба музыкальных инструментов схожа с судьбой людей, которые на них играют. Голос человека мы называем самым совершенным музыкальным инструментом. Но и музыкальный инструмент— как бы голос человека. Голосом музыкального инструмента человек выражает свои мысли и чувства: радость, гнев, боль, любовь... И если в жизни человека происходят изменения, то как же не меняться его голосу, то призывающему к любви и к миру, то ведущему на борьбу за справедливость...

Нет, мало было настроить музыкальные инструменты «арифметически». Сам по себе самый совершенный музыкальный строй не создал бы оркестра. Нужно было настроить музыкальные инструменты еще и по другому камертону, который называется Сердце Человека. Лишь те инструменты, которые способны звучать в этом строе, смогли стать выразителями радостей и горестей Человека. Потому и шли через борьбу к своему совершенству музыкальные инструменты.

А теперь настало время поговорить о дирижере. Но для того чтобы понять его роль в оркестре, нам нужно получить ответ на несколько других «почему». А потому выясним:

КАК ДИРИЖЕР ВЫПОЛНЯЛ РОЛЬ НОТ И КАК НОТЫ ВЫПОЛНЯЛИ РОЛЬ ДИРИЖЕРА?

КТО И КОГДА ПРИДУМАЛ НОТНУЮ ЗАПИСЬ?

ЧТО ОБЩЕГО МЕЖДУ ГЕОГРАФИЕЙ И БИОГРАФИЕЙ?

ЧТО ТАКОЕ СИМФОНИЧЕСКИЙ ОРКЕСТР?

КАК ДИРИЖЕР СТАЛ ДИРИЖЕРОМ?

Посмотрим на нотную строчку. Даже тот, кто не знаком с музыкальной грамотой, может сообразить, что звуки то движутся вверх, то обрушиваются вниз стремительно, словно водопад, то совершают скачки, то долго тянутся на одной высоте... Мелодия словно нарисована, и музыкант, взглянув на нотную строку, заранее видит, как эта мелодия движется. Некоторые музыканты даже на страницу вперед видят: окинут взглядом нотную страницу и, еще даже не начав играть, знают, как и куда стремятся звуки. Само начертание современных нот подсказывает движение мелодии.

Композиторы всего мира записывают свою музыку с помощью одних и тех же значков-нот, и язык нот понятен без переводчика.

Без удобной и понятной нотной записи музыкантам не обойтись. Без нее, наверное, не смог бы существовать оркестр. Представим себе, что композитор сочинил большое произведение для оркестра. Каждый музыкант в оркестре играет свою мелодию, свою партию: именно их сочетание и создает многокрасочность и многоголосие оркестра. Скрипачи должны играть одно, трубач— другое, арфист — третье, флейтист — четвертое и так далее. Если бы не было нот, бедному композитору пришлось бы целыми днями играть для каждого оркестранта его партию, пока тот не выучит ее «с голоса» наизусть. За дирижерским пультом (впрочем, зачем пульт, если нет нот?) должен был бы стоять только сам композитор: кто же еще подскажет музыкантам, в каком месте они ошибаются? А если бы композитор захотел, чтобы его произведение сыграл другой оркестр, ему пришлось бы начинать все сначала. Трудно предположить, что оркестр исполняет только одно произведение одного композитора. Значит, композиторы должны были бы сменять друг друга, разучивая с оркестрантами новую музыку... Одним словом, без нот все это выглядело бы нелепым и чрезвычайно хлопотливым. А исполнить какое-нибудь большое и сложное музыкальное произведение было бы попросту невозможно.