Почему я не люблю русских - страница 4

В Конституции США первым пунктом записано: "Мы – нация" – и народ Соединённых Штатов Америки живёт очень даже неплохо (и пусть умоются наши красные "патриоты"!). Не потому ли, что американцы уважают себя и свою страну?… А у русских самоуважение отсутствует напрочь. Спокойное такое, само собою разумеющееся самоуважение… Вместо самоуважения – уязвлённое самолюбие и какие-то тяжёлые комплексы: мол, "мы – круче всех, мы всех натянем!… трепещите, пиндосы: ужо вам!…" – и всё… Нет, не всё: ещё – жалобы и стенания: мол, "кавказцы понаехали", "америкосы Россию скупили", а "жидо-масоны Россию распродали", ой-вэй!… Вобщем, виноват кто угодно – только не русские. А русские ещё всем всё покажут. А кто не верит – тот русофоб и сволочь. И всё это – с таким надрывом, с такой яростью… что смешно становится. Смешно – и грустно…

Ещё раз повторяю: самоуважения у русских, как у народа, нет. Или я не прав? Или сами же русские не стесняются своих же матрёшек-кокошников-сарафанов?… Для каких-нибудь немцев, итальянцев, ирландцев, эстонцев, наконец, вполне естественно устраивать разные праздники, на которые они надевают свои национальные костюмы – не участники фольклерно-этнографического ансамбля надевают – а все, кто идёт на праздник; для них вполне естественно петь свои песни и танцевать свои танцы – не для участников фольклерно-этнографического ансамбля – а для всех… А у русских?… А у русских – только маловразумительная языческая Масленница (которая, вообще-то, христианское Прощённое Воскресение) – день, знаменитый тем, что полу-пьяные мужики лезут на столб за барахлом. И – всё…

Русские люди стесняются и презирают свою культуру, свои обычаи, традиции, свой национальный костюм; русские кладбища – это, вообще, что-то страшное: знакомый священник как-то обронил: "Наше среднестатистическое кладбище – это парад тщеславия посреди помойки" – он разве не прав?… А уж это желание русских непременно не быть русскими!… Если вдруг обнаружился среди пра-дедушек немец или поляк – русский объявляет себя немцем или поляком, если затесался еврей – объявляет евреем, если нарисовался татарин – что ж, будем татарами… Перепись населения прошлогоднюю вспомните: и "казаками" записывались, и "сибиряками", и "совецкими людьми" (sic!), и "эльфами", и "гиперборейцами"… А у моего друга коллега, обнаружившая у себя якутские корни на уровне пра-бабки, записалась – "сахешка" (саха – самоназвание якутов). Сахешка, ага. Она одна теперь такая – сахешка. Но только – не быть русскими!…

Господа, вы много видели эстонок или полек, которые переписываются в "сахешки"?… Много знаете американок или канадок, которые готовы ложиться под русского туриста для того, чтобы выйти за него замуж и вместе с ним уехать в Россию?… Или вам часто приходилось слышать, как толпа пьяных в хлам немецких бюргеров отправилась мародёрствовать по египетским магазинам?… А многих ли из вас, во время поездки "за бугор" тащили в свои дома англичане или японцы какие-нибудь – с тем, чтобы почти насильно запихнуть в вас полтонны бефштекса с кровью и упоить сакэ до потери пульса?… И, кстати: много вы видели не французских даже, а украинских или венгерских кладбищ, похожих на свалки?…

Возвращаюсь к уличной сцене: гастарбайтер-киргиз бъёт пьяного русского подонка – за то, что тот, в разговоре с ним произнёс: "** твою мать!" Для русского это "** твою мать!" уже потеряло всякий смысл: для него эти три слова, которые, порою, произносятся скороговоркой – "ёптыть!" – не более, чем речевая форма, связка между словами, артикль, предлог, слово-сорняк… Он уже и не задумывается над тем, что он только что произнёс. И если сейчас резко оборвать его и грозно потребовать, чтобы он повторил то, что только что сказал – он не поймёт, в чём дело. А что услышал киргиз, который лупит его ногами, повалив на асфальт? А он услышал, как только что какая-то пьяная мразь сказала ему, что она, эта пьяная мразь, насиловала его мать. Киргиз услышал именно то, что было сказано – и сказанное он воспринял дословно. И отреагировал так, как должен отреагировать всякий порядочный человек, когда при нём оскорбляют честь его матери. Ибо, мать – это святое.