Под бархатным плащом - страница 13

«Ой-ей», — подумала Джоли.

Однако Керена не возвращалась домой в сумерках, а опоздала на целый час. Значит, Морли видел не её.

Она подошла к плащу, который всё ещё валялся на земле. Почему он бросил его здесь? Обычно он набрасывал плащ на плечи либо расстилал по земле, когда они ложились посмотреть на звёзды. Но сегодня вечером небо застилали облака; разглядеть звёзды было невозможно.

Или когда они занимались любовью. В доме была отличная кровать, но она любила заниматься этим на плаще, вспоминая их первый раз. Она соблазняла Морли снова и снова, и ему тоже нравилась эта игра. Она даже вздрагивала при его проникновении, хотя позже никогда не испытывала боли. Этот маленький спектакль ещё не успел им наскучить.

Вместе с каплями крови на плаще сохранилось свежее пятно от секса.

Он возлежал на плаще вместе с кем-то другим. Керена никак не могла понять, кем была другая; настолько это было странно и непривычно с магической точки зрения, та — другая — сопротивлялась её провидческому дару. Женщина, но всё остальное для неё расплывалось.

Но Морли не мог заняться сексом с чужой женщиной, потому что решительно хранил верность Керене, даже до того, как она его соблазнила. И, конечно же, не на их плаще. Если бы ему пришлось сделать это с одной из клиенток, он бы не отказался; Керена понимала подобные ситуации. Однажды ей и самой придётся через это пройти. Ради бизнеса. Но никогда — так!

Однако доказательства были налицо. Как такое может быть?

Думай о магии, девочка.

Ответ пришёл ослепляющий вспышкой понимания — безо всякой магии. Морли вышел встретить Керену, расстелил плащ и занимался любовью с женщиной, которая напоминала её как две капли воды. Он действительно думал, что перед ним Керена.

Кто-то рассчитал время, когда Керена на самом деле вернётся домой и каким-то образом сыграл её роль так, что не вызвал у Морли никаких подозрений. А ведь он любил Керену, и занятия любовью (теперь секс и любовь для них стали одним целым) были их главной совместной радостью. Он с удовольствием присоединился к обманщице, а она опоила или заколдовала его, чтобы потом забрать с собой. Капли крови на плаще… Вероятно, та воспользовалась отравленной иглой, внезапно уколов его: кровь — и затем паралич. Вряд ли Морли проявлял обычную осторожность, когда обнимал Керену; он мог даже не почувствовать укола.

— Я предала его! — в ужасе воскликнула она. — Моё подобие ввело его в заблуждение до такой степени, что он потерял всякую осторожность. Он беспечно вошёл в единственную ловушку, в которую только и можно было его поймать. Из-за меня.

Хлынули слёзы ярости и вины.

Это не твоя вина, девочка.

Керена подняла плащ. Она встряхнула его и очистила как могла, но пятен не тронула. Они были единственным, что осталось у неё от Морли, и она ценила даже это.

Здесь присутствовал кто-то ещё, потому что миниатюрная девушка, изображавшая Керену, не могла унести на себе бесчувственного мужчину. Кто-то другой нёс его, и на земле остались подтверждающие это отпечатки рядом с местом, где лежал плащ. Они уходили прочь от дома. Керена попыталась следовать за ними, однако земля вскоре стала слишком твёрдой, и вмятины исчезли. Её дар был блокирован; она не могла предсказать, куда вели следы. Они должны были знать, что девушка последует за ними, и смогли это предотвратить. И у них было достаточно времени уйти далеко; в конце концов, они могли даже привести с собой лошадь.

Почему они так поступили? Причин было много. Муж какой-нибудь клиентки мог наконец обнаружить внебрачную связь и прийти отомстить с помощью тюрьмы и пыток. Провидец-конкурент мог отыскать Морли и заточить в рабство, предварительно присвоив его могущество. Любому городу или деревне мог понадобиться свой колдун, которые редко оставались жить на одном месте добровольно. Разумеется, они знали о Керене — она была им не нужна; ученица — только тень мастера.

Куда его могли забрать? Явно не в ближайшую деревню; местные крестьяне знали и чтили Морли, и в любом случае весть о его пленении мгновенно разнеслась бы по округе. Ни одна деревня поблизости не могла так рисковать. Тогда куда же?