Под чужими звездами - страница 9

Получив деньги, он повел меня по длинному коридору, пахнущему кошками и гнилью. Затем по кирпичным ступенькам мы поднялись на второй этаж и вошли в низкую комнату с двумя окнами. Рядами теснились койки, покрытые грубыми одеялами, с грязными подушками без наволочек. Человек семь постояльцев, не обратив никакого внимания на нас, продолжали, стоя возле стола, с интересом наблюдать, как черный горбун и юноша в тельняшке и морском кителе играли в карты.

— Ваша кровать. Настоящая, с пружиной, — невнятно произнес хозяин гостиницы и, покосившись на мой чемоданчик, добавил: — Дайте мне, чтобы не сперли ночью.

Я сел на койку и осмотрелся. Сухощавый большеносый парень с тусклыми блуждающими глазами как-то боком подошел ко мне и без спросу уселся рядом.

— Мистер только что прибыл в Нью-Йорк? Осмелюсь узнать, ваша честь, по делам или просто жить…

— Да, жить и работать, — сердито ответил я, надеясь, что парень отстанет. Он оживился и, хлопнув по моему колену, воскликнул:

— Отлично! Надеетесь обосноваться в Нью-Йорке? Получить работу? О, я знаю много мест, где вас с удовольствием примут. Я имею обширные знакомства. Какая у вас специальность?

— Пока никакой. Поступлю сначала простым рабочим.

— Великолепно! Как раз требуются парни на лесопильный завод. Есть места и на Шроме. Знаете такой завод в Бруклине? Уверен, что найдете себе работу по душе.

— Я думаю. Работают же люди. Чем я хуже…

— Конечно, конечно, сэр! Такому молодцу разве откажут. Но рекомендации все же необходимы… Да, кстати. Не найдется ли у вас лишних пять-шесть монет. Понимаете, опоздала тетка с переводом. Завтра обязательно получу и возвращу с благодарностью.

Я подозрительно посмотрел на него, но все же вынул два доллара и дал ему. Он живо схватил монеты и исчез.

Постояльцы прибывали. Иные были навеселе. Свет единственной лампочки с трудом освещал нищенские одеяния постояльцев «номера».

Но ничего. Утро вечера мудренее, успокаивал я себя. Завтра найду себе жилище получше, почище. Раздевшись, я предусмотрительно запрятал под жесткую подушку кошелек, но еще долго не мог заснуть из-за шума за столом. Для постояльцев будто не существовало ночи. Лишь поздно-поздно, наконец, все угомонились. Но сон у них был беспокойный. Некоторые во сне ругались, другие тяжело, с надрывом стонали, а мой сосед по койке храпел, как взбешенный конь.

Проснулся я рано. Рассвет был холодный и серый. Сквозь разорванные тучи прорывалось жидкое солнце, и луч, скользя по неопрятным стенам «номера», казался лишним. В окно я увидел, как напротив, в подворотне, моряк зубоскалил с худой, в старом платьишке девчонкой. Молочница складывала в тележку пустые бутылки из-под молока. В мусорном ящике копошились ребятишки. В подвальную овощную лавчонку спускались женщины с корзинками, все будто бы похожие друг на друга, с усталыми опущенными плечами. Поспешно одевшись, перешагнув бродяг, спавших прямо на полу, я выбрался на улицу. В подземке, несмотря на ранний час, было много пассажиров. Иные читали газеты, другие прожевывали завтрак, неизбежный хог-догз с горячей сосиской, а большинство, как мне казалось, враждебно и тупо ожидали своей остановки, чтобы поскорей вырваться из серой мглы вагонов и туннелей на поверхность.

За Сорок второй авеню, где-то на границе пуэрториканского квартала, я наткнулся на контору найма. Свыше сотни жаждущих работы толкались возле входа. В помещении конторы народу было еще больше. И глухой шум множества голосов неясно поднимался к давно беленному потолку. По обеим сторонам вытянутой, как коридор, комнаты виднелись пока еще закрытые окошечки.

— Как насчет работы?

Человек в поношенной синей робе с десятком карманов спереди и сзади, подозрительно покосившись на меня, ответил:

— Разве таким франтам нужна работа?

— А почему бы и нет? Какой к черту я франт! Я рабочий.

— Какая у тебя профессия?

— Никакой. Хочу устроиться в гараж или на завод.

— Вот так рабочий! Долго тебе придется ждать работы. Видишь, — он насмешливо свистнул, — я слесарь, лекальщик, пятнадцать лет проработал у «Вестингауза», и то не могу найти себе места уже полгода, а ты хочешь сразу. С луны, что ли, свалился?