Под гнетом страсти - страница 31

Уже год с лишком прожила Анжелика в доме графа.

В квартире Ладомирских царила какая-то невозмутимая тишина.

Анжелика мимоходом остановилась на пороге гостиной и, увидев Ртищева, сидевшего в кресле, а графа Владимира спящего в другом, на цыпочках подошла к Александру Михайловичу и поздоровалась с ним.

— Где все? Уехали? — отрывистым шепотом спросила она.

— Графиня Лора с Дмитрием в голубой гостиной, — также тихо ответил он ей.

Дмитрий, или Дмитрий Петрович Раковицкий, был товарищ по полку Ртищева и Владимира.

Она задумчиво постояла несколько минут, подняла упавшую газету Владимира и села на стуле у окна.

— Что с вами сегодня опять, Анжелика Сигизмундовна? Вы нездоровы? — спросил Александр Михайлович, всматриваясь в унылое личико девочки.

Ее тонкие брови сдвинулись, губы дрогнули, и она отрицательно покачала головой.

— Так, значит, с той стороны? — кивнул он по направлению к голубой гостиной.

— Да, — гневно прошептала девочка, — она опять мучила меня все утро. О, когда-нибудь я отомщу ей за все! — добавила она с жестом, не предвещавшим ничего хорошего.

В ту минуту Владимир проснулся и, с удивлением взглянув на нахмуренное лицо Анжелики, зевая, сказал:

— Однако я, кажется, крепко заснул! А вы что тут делаете? Анжелика смотрит так, как будто собирается меня проглотить, — пошутил он и, снова зевнув, встал с кресла.

— Который час?

Прежде чем Ртищев успел вынуть свои часы и от ветить ему, Анжелика была уже в столовой и сказала оттуда:

— Три часа!

— Как поздно. Мне пора домой. Дмитрий! — крикнул Александр Михайлович. — Не пора ли ехать?

— К твоим? — отвечал Раковицкий.

Услышав шаги Дмитрия Петровича и Лоры, Анжелика быстро выскользнула из комнаты. Владимир и Александр засмеялись.

— Ну, Лора, — обратился первый к входившей сестре, — доняла, видно, ты Анжелику. Бедняжка не может выносить твоего присутствия. Она только что была здесь и, услыхав, что ты идешь, убежала.

Лора презрительно передернула плечами и, ничего не ответив, грациозным наклонением головы простилась с молодыми людьми.

По уходе их Владимир походил по комнате, посвистал и снова сел в кресло.

— Такая скука эти воскресенья! Куда ты едешь, Лора? — спросил он, услыхав отданное ею приказание подать шляпку.

— Покататься. Не хочешь ли ты со мной?

— Нет.

Графиня вышла. Владимиру стало скучно. Мертвая тишина царствовала в квартире. Тиканье часов в столовой ясно долетало до него.

— Анжелика! — крикнул он. — Где вы? Идите, ради Бога, сюда, — прибавил он входившей девочке, — тут такая тишина, что мне кажется, будто я в могиле.

Она послушно села против него.

Несколько минут они молчали.

Он пристально смотрел на нее.

— У вас прекрасные глаза, Анжелика, — сказал он вдруг.

Легкая краска выступила на лице смуглянки.

Владимиру понравилось ее смущение, его забавляло действие, производимое на нее его комплиментами, и он продолжал:

— Ей-Богу, вы будете недурны собой. Таких рук и ног я ни у кого не видел.

Молния гнева блеснула в черных глазах Анжелики. «Он насмехается надо мной!» — подумала она. Он безжалостно улыбался.

— Мне кажется, что Александр Михайлович неравнодушен к вам. Как вы думаете, Анжелика?

Девочка вскочила.

— Не смейте смеяться надо мной! — крикнула она. — Я урод, ваша сестра еще сегодня сказала мне это.

Владимиру стало жаль бедное существо, которое целый день всячески травили.

— Вы знаете, что вы скоро поступите в пансион, Анжелика? — переменил он разговор. — Рады вы этому?

Это было решение старого графа, принятое им по настоянию жены и дочери, утверждавших, что только в пансионе Анжелика может приобрести более или менее порядочные манеры и что они от влияния на нее в этом смысле отказываются.

Гнев исчез с лица Анжелики от его ласкового тона.

— Мне все равно где быть, — тихо сказала она и вышла из комнаты.

«Странная девочка», — подумал Владимир и, поднявшись, пошел навстречу приехавшей матери.

Анжелика больше не вышла в этот день из своей комнаты, сославшись, по обыкновению, на головную боль.

На другой день был понедельник — jour fixe у Ладомирских.

Рано утром старый граф призвал Анжелику к себе и объявил ей, что ровно через неделю она отправится в пансион.