Под крылышком у ректора - страница 14

— Зачем? — спросили меня с каменным лицом.

— Он иммунитет… эм… поднимает! — пояснила я, рассматривая гирлянды. И тут же съедая пару зубчиков. На глазах выступили слезы, но я мужественно его жевала. Теперь осталось проглотить.

— У меня иммунитет нормально стоит! — произнес ректор, глядя на мой чеснок. А потом взял зубчик и с каменным лицом съел его.

Он молча взял журнал и пробежался глазами. В этот момент я поняла. Лучше бы он был вампиром!

— Два по боевой магии! — произнес ректор и посмотрел на меня таким взглядом, словно забивал меня в пол. — Три по защите от магических существ и темных искусств. Хуже могла бы учиться?

— Я … Просто не все предметы у меня получаются, — смутилась я, понимая, что у меня большие и красивые неприятности. И у этих неприятностей серые-серые глаза. — И… Я завожу будильники, но почему-то их не слышу… Поэтому, наверное, просыпаю…

— Я буду будить тебя каждый вечер! Итак, в срочном порядке ликвидировать такой недостаток, как опоздания, двойки и тройки! — произнес ректор командирским голосом. — В каком виде ты? Перед тобой целый ректор стоит!

— Да-да, конечно, — вскочила я, начиная тут же одеваться. — Конечно, не обещаю… Но буду стараться…

— Мне поступила жалоба. За порчу инвентаря у инвентаря. Теперь инвентарь категорический отказывается быть инвентарем, — строго произнес ректор. Я приготовилась, что мне сейчас влетит. Значит, ректору уже настучали про вампира…

— Извините, так случайно получилось, — лепетала я, искренне жалея бедного вампира. — Но я все исправила.

— Мне только что полчаса жаловались за то, что вы всем потоком предательский напали на безоружного вампира сзади, с целью лишить его моральной девственности с последующим нанесением тяжких задних страданий, — отчеканил ректор, а я приготовилась выслушать то, какая я нехорошая.

— Я больше так не буду, — каялась я, вспоминая выпученные красные глаза. — Только не надо меня ругать… Я все осознала… И оказала посильную помощь…

— В связи с чем, я постановил, что формально задание было выполнено на отлично! Отнесешь журнал. Оценку тебе исправят! — строго закончил ректор.

Эм… Что? Я точно все правильно расслышала? Меня даже ругать не будут? Он за меня заступился? Впервые в жизни за меня кто-то заступился!

— Где стенгазета? — спросил ректор, когда я замерла на пуговице пиджака.

— Какая стенгазета? — спросила я, не помня ничего про стенгазету.

— В Академии по плану был объявлен конкурс на лучшую стенгазету. Руками! — произнес ректор, выкладывая на стол мятое объявление, мимо которого я часто проходила на занятия. Конкурс объявили неделю назад.

Наша Академия всегда славилась активной студенческой жизнью. В Академии постоянно проводились конкурсы и соревнования среди факультетов. В которых, разумеется, я почти не участвовала.

— Я не умею рисовать… — заметила я, растирая руку и жалобно глядя на ректора. — Понимаете, у меня руки из … из попы…

— Тогда положи газету ее на стул! Чтобы удобней было! — произнес ректор, взмахнув рукой. На стуле появился огромный лист бумаги, свёрнутый в трубочку.

— Я еще раз повторяю, я — не художник, — заметила я, вздыхая и нервно поглядывая на свернутый лист. — У меня нет таланта!

— А если найду? — прищурился на меня ректор.

— Ну не умею я… — упиралась я, поглядывая с ужасом на лист бумаги.

— Ты же девушка! Разбуди в себе чувство прекрасного! — послышалось что-то похожее на приказ.

— Я вообще кисточку вообще в первый раз в руках держала! И не умею … рисовать… — я уже понимала, что отвертеться не получится.

— Рисовать стенгазету от «сейчас» до «готово!» — произнес ректор. Его лицо было непроницаемым.

— Хорошо! Но я не знаю, о чем писать! — удивилась я, с ужасом глядя на листок.

— Придумайте какие-нибудь цитаты великих чародеев! Почему я должен вас этому учить! — сверкнул глазами ректор.

— Я не умею рисовать! — сдавалась я. — Может, вы что-нибудь подскажете?

— Это просто! Берешь кисточку, берешь краски. Рисуешь где угодно, но только в центре! Все понятно? — произнес ректор. — Так, чтобы было ярко и скромно! Со вкусом лесных ягод!