Под маской молчания - страница 16

— Я с вашими исследователями не знаком, — заметил Виктор, а Мейер отмахнулся от Эстер, испуганно зашептавшей что-то ему на ухо.

— Знаете, сколько народу рвалось помочь мне с Кали? Сорок шесть человек в разное время и в разных местах, от Лахора до Лондона. И из Нью-Йорка под дюжину. Я выбрал Сару.

— Мейер! — умоляюще сцепила ладони Эстер.

— Да какая теперь разница? Она была хорошей девочкой. Сообразительной и старательной. И ее убрали.

Эстер встала, подошла к окну и, отодвинув штору, осмотрела крыши соседних домов.

— Кто? — Виктор наклонился к Мейеру.

Вместо ответа Мейер рассказал, как Сара, оставленная ассистентом при кафедре, вызвалась собирать материал для его книги о черной чуме в Венеции. Интересуясь, кто умирал от этой болезни, они обратили внимание на аккуратность регистрации: время смерти, причина, родственники, затраты на погребение…

И тут же заметили вопиющий факт: куда-то подевались несколько тысяч граждан Адриатического побережья: из Венеции, Тревизо, Падуи… И умерли они не от чумы. Строгий, четко функционирующий государственный аппарат проворонил несколько тысяч своих подопечных. Ремесленники, офицеры, домохозяйки — и даже их дети! — исчезали бесследно. Дата рождения есть — дата смерти отсутствует.

— Их могли похитить разбойники, — предположил Виктор. — Или, возможно, не так уж четко работал этот хваленый госаппарат.

— Дотошность венецианцев доходила до смешного, — возразил Мейер. — Магистраты высылали агентов каждое утро, те шныряли по городу, замеряли осадку рыбацких судов, следили, сколько продано и какой полагается налог. Все мыслимое и немыслимое облагалось налогом. И все же девять тысяч человек исчезли за период с 1346 по 1831 год. Испарились! — Он слегка наклонил голову и взглянул на Виктора: — Вам надо вернуться домой засветло.

Старинные напольные часы в корпусе красного дерева зашипели и защелкали. Эстер что-то прикрывала рукой от Мейера.

— Что случилось с Сарой?

— Она вышла на часок в библиотеку на Сорок второй, — Мейер разглядывал костяшки своих узловатых пальцев, — и не вернулась.

— Полиция не нашла никаких следов, — добавила Эстер. — Родители все еще обвиняют нас.

— А что полиция?

— Х-ха, полиция! — выдохнул Мейер и уставился на белый плоский предмет в руках Эстер.

— Расскажи ему о письмах, — вмешалась она.

Рубашка Виктора прилипла к спине. Мейер отошел к письменному столу и вернулся с пачкой белых конвертов из хорошей бумаги. Он выглядел постаревшим.

— Через неделю после исчезновения Сары я начал получать вот это. И до сих пор получаю.

Виктор наугад взял один, открыл. Каллиграфический почерк со старомодными росчерками и завитушками не соответствовал страшному содержанию.

Следующий:

Виктор оторвался от бумаги и посмотрел обоим старикам в глаза. Он положил ладонь на предплечье Эстер и почувствовал, что рука ее дрожит.

— Я перестал ходить в институт, — продолжал Мейер, раскладывая конверты по порядку. — Не публикуюсь, даже статей не печатаю. Студентов консультирую по электронной почте. Они наверняка и это прослеживают.

Виктор раздумывал, стоит ли вникать глубже в эти, как он продолжал считать, коллегиальные распри, грязные проделки завистливых сотоварищей, или же отстраниться. И не мог прийти к решению.

— Почему же вы появились на моей лекции? Если так опасно выходить из дому?

— Потому что они уже давно уверены в ваших результатах.

— Извините, что-то не верится, — возразил Виктор как можно мягче.

Эстер вздохнула и протянула ему новенький конверт:

— Только что прибыло.

Виктор вскрыл конверт.

Виктор почувствовал, что ладони взмокли. И мокрые пальцы оставляют след на листке.

— Далеко зашло, а, Мейер?

Профессор молчал, глядя на него, думал о чем-то. Часы пробили четыре.

— Мейер, скажите что-нибудь, — услышал Виктор свой голос. — Что они имеют в виду? Вы…

— Вам можно доверять? — спросил Мейер.

— В чем?

Седая голова Мейера повернулась к Эстер.

— Хороший вопрос. Толковый парень. Не чрезмерно самоуверенный.