Под маской порока-2-Не отпускай меня - страница 7

стр.

Школьные ворота нынче заперты, открыта лишь небольшая дверь в одной из створок, и едва я вышла на улицу, как меня нахально сгребли в охапку, прижали к себе, обдавая тончайшим шлейфом запаха родниковой воды, и поцеловали. Я охотно обвила мужскую шею руками, с нетерпением изголодавшегося существа отвечая на поцелуй. Кажется, будто я не вдыхала родной, мгновенно наполняющий легкие и кружащий голову аромат не неделю, а годы и десятилетия, будто целую вечность не прикасалась к нему, моему мужчине, не пропускала между пальцами мягкие темно-каштановые пряди волос, не ощущала под подушечками его кожу и его ладоней, блуждающих по моей спине. Запах оглушал, начисто отсекая окружающий мир, вываливал ворох пестрых эмоций — радость, облегчение, детский какой-то восторг, жажду, желание. И последнее чувство, яркое, горячее, особенно будоражило кровь, разливалось жарким томлением по телу.

Не знаю, сколько мы упоенно, жадно целовались, не в силах оторваться друг от друга, но Гален все же остановился первым, глянул вопросительно куда-то мимо меня. На всякий случай — вдруг мы слишком увлеклись и позади уже собрался весь класс, ужасающийся моей распущенности? — я обернулась. К счастью, перед школьными воротами обнаружилась только Маргарет, смотревшая на нас с непонятным восторженно-зачарованным выражением.

— Здравствуй, Маргарет, — произнес Гален.

— Здравствуйте, господин Скай, — девушка смутилась и потупилась, на обычно бледных щеках вспыхнул румянец. — Простите, — и, не поднимая головы, чуть ли не бегом ушла прочь.

— Поехали, — велел мужчина, забрал у меня сумку и увлек к своей машине, припаркованной возле школьной ограды.

Дорогой мы не разговаривали. Автомобиль ехал быстро, удивляюсь, если честно, как Гален по пути ухитрился никого не сбить, ни во что не врезаться, не устроить пару-тройку дорожно-транспортных происшествий и вообще вывезти меня за город в целости и сохранности. Пожалуй, при других обстоятельствах я непременно сделала бы ему замечание, но сегодня, сейчас я сама сгорала от нетерпения, сама мысленно подгоняла, мечтая поскорее оказаться подальше от посторонних глаз. Даже не хотелось расспрашивать, что он делал на улице Желтых лилий, почему не писал и где Вэйдалл, почему меня встречает только один собрат.

Позже. Все позже.

Машина съехала на обочину и остановилась недалеко от тропинки через луг, по которой мы с подругами-сиренами срезали путь до леса. Дорога пустынна, по ней редко кто ездил и потому можно не опасаться неурочных свидетелей.

Едва Гален заглушил мотор, как мы потянулись друг к другу, встречаясь губами, руками, ловя мгновенно сбившееся дыхание. Одежда мешалась, в салоне тесно и неудобно, но мы оба понимали отчетливо, что вряд дождемся вечера и нормальной кровати, нет у нас для этого ни сил, ни терпения, ни выдержки. Путаясь в длинной юбке, я устроилась на коленях Галена, обхватила его лицо ладонями, прильнула к губам, пряным вкусом которых никак не могла насытиться. Руки скользнули под подол униформы, поднялись по моим ногам до бедер, огладили по-хозяйски. Я все-таки оторвалась от губ, опустилась на шею, усилием воли сдерживая желание укусить своего мужчину. Инстинкты сирены требовали пометить Галена немедленно, но я-человек возражала, сопротивлялась.

Не сегодня. Не сейчас.

Пока достаточно и одного спонтанного укуса.

— Ева…

Я вскинула голову, встречая его шальной, затуманенный взгляд, видя собственное отражение в серебре глаз. Эмоции и запах, неотделимые друг от друга, сомкнулись вокруг нас плотным жарким кольцом, превращая кровь в жидкий огонь, проникая в разум, лишая последних внятных мыслей. Короткая возня с одеждой, и Гален приподнял меня и опустил, притягивая вплотную к себе. Стон сорвался сам, тело наполнило ощущение блаженства, уже весьма близкого к возвышенному понятию «неземное», и я начала двигаться, поначалу неторопливо, осторожно, словно примериваясь заново, затем все быстрее, подстегиваемая нашими переплетающимися чувствами. Вздохи перемежались поцелуями, обжигавшими то губы, то шею, кожу царапали несильно кончики клыков, и в какой-то момент я перестала понимать, когда Гален прикусывает слегка мою кожу, а когда я провожу по его, надавливая самую малость. Единственная мысль, которую я упрямо пыталась зафиксировать в уплывающем сознании, — нельзя кусать Галена. И, по-хорошему, от таких игр на грани тонкой, зыбкой стоило бы воздержаться, слишком велик соблазн усилить нажим, вонзить клыки в доверчиво открытую шею, но я не могла. Мне нравилось чувствовать солоноватый привкус кожи, неровное биение пульса, видеть красноватые царапины следами-напоминанием и ощущать его клыки. Осторожность, человеческое желание повременить отступали, растворялись в пьянящем предчувствии, волнами окатывающем тело, в тумане, окончательно затопившем сознание. Вспышка наслаждения сорвалась повторным длинным стоном, ослепила и оглушила, полностью стирая ощущение мира вокруг. Еще волна, острая, отдающаяся приятным эхом в теле, — не моя, но Галена. Я теснее прижалась к мужчине, уронила голову ему на плечо. Вот уж не думала, что недельный целибат так эффективно действует!