Под миртами Италии прекрасной - страница 17

Упоминание России, кажется, подтверждает возможность встречи Боччеллы с Пушкиным. Но никаких подробностей, связанных с этой поездкой, я не обнаружил. Если она действительно состоялась, то должна была произойти до 1830 года.

На рубеже двадцатых — тридцатых годов Боччелла входит в свиту герцога Карла-Людовика из династии Пармских Бурбонов, которые временно царствуют в Лукке.

Здесь придется сделать экскурс в историю. До самого конца XVIII века Лукка была столицей маленькой аристократической республики, сохранявшей независимость от Великого герцогства Тосканского. Но когда до Апеннинского полуострова докатились потрясения, сопровождавшие Французскую революцию, Лукка, как и вся Тоскана, оказалась оккупированной французами. Произошло это в 1799 году. После провозглашения Наполеона императором Лукка объявляется княжеством, на престол которого посажены выходец из знатной корсиканской семьи Феличе Бачокки и его жена Элиза — старшая сестра Наполеона. Помните фразу, с которой начинается «Война и мир» Толстого? «Ну, князь, Генуя и Лукка поместья фамилии Бонарате…» — говорила в июле 1805 года фрейлина Анна Павловна Шерер, не без основания полагавшая, что теперь война России с Францией неизбежна. Так оно и произошло, хотя, конечно, не только из-за Генуи и Лукки. Решающую в той войне битву при Аустерлице выиграл, как известно, Наполеон.

Вскоре Элиза Бачокки становится великой герцогиней Тосканской, но сохраняет за собой и титул княгини Луккской. Это означает, что формально Лукка остается самостоятельным государством, хотя фактически, как и Великое герцогство, управляется из Парижа.

С падением Наполеона стараниями Меттерниха трон Великого герцогства Тосканского возвращается изгнанной французами Лотарингской династии, находившейся в родстве с австрийскими Габсбургами. Тогда же Меттерних под предлогом объединения Тосканы настаивал на том, чтобы Лукка была присоединена к Великому герцогству. Однако этому воспротивились другие участники Священного союза, считавшие, что и без того влияние Австрии на Апеннинах становилось чрезмерным.

Между австрийскими владениями в северной Италии и Великим герцогством Тосканским было создано еще одно призрачное, полностью зависимое от Вены государство — герцогство Пармское, отданное в пожизненное владение дочери австрийского императора, второй жене Наполеона Марии-Луизе. В пожизненное, но без права передачи по наследству, чем исключалась возможность восшествия хотя бы и на такой скромный престол «Орленка» — сына Марии-Луизы и Наполеона. Пока он был мал, но, кто знает, не пойдет ли со временем в отца, не пожелавшего удовольствоваться данным ему островом Эльба. Пусть лучше живет с титулом герцога Рейхштадтского при венском дворе под бдительным надзором того же Меттерниха. Казалось бы, это решение должно было устроить всех.

Однако запротестовали испанские Бурбоны. Раньше Парма принадлежала другой Марии-Луизе — инфанте Испании. Тут-то и пригодилась остававшаяся вакантной Лукка. В 1817 году ее отдают на время Пармским Бурбонам с тем, чтобы по завершении царствования Марии-Луизы Австрийской, то есть после ее смерти, они вернулись в свои бывшие владения. Тогда-де и Лукка, как того хочет Меттерних, сможет войти в Великое герцогство Тосканское. Меттерниху это не очень нравится. Бывшая жена Наполеона еще молода (в Парме она успеет дважды выйти замуж), и неизвестно, когда его план в отношении Лукки претворится в жизнь. Впрочем, и так он не будет спускать с нее глаз, пытаясь ускорить ликвидацию более или менее самостоятельного государства.

Мария-Луиза Пармская процарствовала в Лукке недолго. В 1821 году она умерла. На престол вступил ее сын Карл-Людовик. О нем историк Лукки пишет: «Приятный в манерах, но неуравновешенный и экстравагантный, он не был создан ни для того, чтобы править, ни для того, чтобы подчиняться, но для рассеянной, полной капризов и прежде всего вольной жизни… Непостоянство и противоречивость были основными чертами его характера во всем». С 1827 по 1833 год он «вообще не появлялся в своих счастливых владениях», живя между Веной, Дрезденом и Берлином.