Под музыку дождя - страница 4

– Сколько вам пришлось выпить? – услышал он голос своей секретарши.

– Достаточно, чтобы забыть даже о количестве выпитого.

– Она была очень красива, – мягко заметила Аделин. – Должно быть, эти последние две недели вы прожили, как в кошмарном сне, и…

– От души советую вам не испытывать свой организм и не начинать пить, – довольно резким тоном оборвал ее Джерри.

Он вдруг начал ощущать свое тело как какой-то мертвый груз, а его мысли стали путаться. Голос Аделин напоминал ему мягкие, убаюкивающие волны, плескавшиеся вокруг него. В какой-то момент затуманенный мозг Джерри чуть было не подтолкнул его к тому, чтобы рассказать этой молодой женщине всю правду о пережитом им кошмаре. Он едва не сказал ей, что этот безумный сон наяву был не из тех кошмаров, какие обычно снятся людям. Его кошмарный сон в значительной степени отличался от обычного, и длился он гораздо дольше упомянутых секретаршей двух недель.

Это был кошмар его семейной жизни. В течение многих месяцев он оказывался свидетелем неуправляемого поведения своей жены, которая в стремлении опорочить его нагло утверждала, что он был недостаточно силен как мужчина и не удовлетворял ее в постели, что единственной настоящей любовницей в его жизни всегда была работа. Каждое такое обвинение со стороны Кэролайн становилось еще одной каплей яда, отравлявшей и постепенно убивавшей чувство искренней привязанности, которое он испытывал к ней. А когда ее вечерние посещения ресторанов и следовавшие за этим «прогулки» по городу стали затягиваться на всю ночь, до самого утра, терпение Джерри лопнуло, и его чувство любви к жене трансформировалось в полное равнодушие.

И тем не менее он продолжал жить с ней, не находя в себе сил, чтобы сделать решительный шаг и разорвать их брачные узы. Когда из Испании позвонил ее отец и сообщил, что Кэролайн погибла в автокатастрофе, Джерри незамедлительно вылетел в Мадрид. Он подумал, что будет раскаиваться и испытывать угрызения совести из-за того, что в последние недели перед смертью жены уделял ей совсем мало внимания. Если бы он относился к ней более внимательно, она, возможно, не покинула бы так стремительно их квартиру в Бостоне, чтобы развлечься и забыться в каком-нибудь другом месте.

Но раскаяние так и не пришло к нему. И в нем не проснулись угрызения совести. Автокатастрофа стала своего рода трагическим свидетельством, подтверждением горькой правды об изменах Кэролайн: рядом с ней на пассажирском сиденье искореженного «шевроле» было обнаружено бездыханное тело ее любовника. Оба погибли, заключив друг друга в последние, предсмертные объятия.

Интересно, подумал он в хмельном забвении, что сказала бы его секретарша, если бы услышала правдивый рассказ о его покойной жене, об их неудавшемся браке? Джерри открыл глаза и окинул Аделин откровенным, оценивающим взглядом. Бледная кожа ее лица тотчас стала приобретать пунцовый оттенок.

– Вы краснеете, как девочка-подросток, – бесцеремонно заметил он. – Я, наверное, жутко перепугал вас, когда вдруг появился в коридоре. – В его голове, очевидно, слегка просветлело, и он весело улыбнулся молодой женщине. – Удивляюсь, почему вы не заперлись в офисе и не вызвали полицию?

– Я собиралась сделать это, но просто не успела. Вот уж никогда бы не подумала, что зловещей фигурой в конце коридора в столь поздний час мог оказаться мой босс.

– Похороны были такие… мрачные, тяжелые. – Джерри говорил тихим, усталым голосом. – А после похорон… атмосфера в доме, все эти перешептывания среди съехавшихся родственников стали давить на меня, как давят на землю свинцовые тучи перед грозой. Родственники ее прилетели из Испании и других стран. Были и из Штатов. Плакали… Сочувствовали мне. Я принимал их соболезнования и… пил, пил. Вполголоса они спрашивали друг у друга, почему ее похоронили здесь, в Америке, а не в Испании. Ведь она была испанка…

Алкоголь постепенно выходил из него, и он уже вполне осмысленно задал себе вопрос: а возникло бы у него желание с такой же откровенностью исповедаться перед другой женщиной? Скорее всего, нет. Но сидевшая около него Аделин смотрела ему в глаза с таким мягким, ласковым состраданием, что он был не в силах сдержаться и не раскрыть перед ней хотя бы толику того, что ему пришлось увидеть, пережить, перечувствовать и передумать в этот день прощания с Кэролайн.