Под небом пустыни - страница 5

Мы увлеклись было рассуждениями, как вдруг подле нас вырос словно из-под земли полицейский на велосипеде. «Что поделывают господа? — произнес он негромко и добавил: начальник сказал мне: «Ну-ка взгляни, не фотографируют ли они, не дай боже, а то кажется, что им удалось кое-что заснять».

Хотя блюститель порядка говорил с нами сравнительно мягко, однако мы не сочли нужным поинтересоваться, начальником чего является его хозяин и были вынуждены прибегнуть к спасительному письму, которое в свое время милостиво подписал сам министр шахиншахского двора. Показали письмо полицейскому и не сразу догадались, что этот «представитель власти» не знает грамоты и не может прочесть ни слова. Он лишь старательно сделал вид, что дочитывает последние строчки, потом, взглянув на герб министерства шахиншахского двора на письме, чрезвычайно вежливо произнес: «Это из дворца?» Получив утвердительный ответ, пошел немного впереди нас. С. этого момента и до последней минуты пребывания в городе Куме он неустанно нас охранял.

Видимо, на окончательную достройку соборной мечети Кума понадобится много лет. Однако теперешнее ее здание свидетельствует о добросовестности и усердии прежних зодчих и строителей. Ведь в наше время, когда только планы строительства какой-нибудь четырехкомнатной школы вырастают в бумажные горы величиной со стол управляющего отделом просвещения, сооружение мечети такой высоты и громадных размеров кажется поистине удивительным. Об уникальных особенностях ее архитектуры следовало бы расспросить одного из спутников — историографа; что же касается нас, непросвещенных, то мы никак не могли обнаружить внутри этой мечети признаков седой старины эпохи великого шаха Аббаса[16]. Наоборот, перед нами раскрылись во всем блеске свежие следы модернизации мечети в виде люминисцентного освещения. Каждый уголок ее, каждая ложбинка, древние купола — все было разукрашено люминисцентными лампами. Но ужаснее всего оказались опухоли крикливых громкоговорителей, которые воинственно выстроились против минаретов и успешно состязались с ними.

Неотделимой частью любого общественного здания — хочешь не хочешь — являются уборные. Мужские и женские уборные соборной мечети в Куме представляют самые многолюдные места в Иране. Если вообразить при этом, что в уборных есть водосливные приспособления, то это окажется пустой мечтой! На границе пустыни вода ценится на вес золота. Если бы здесь даром давали несколько литров воды для смывания нечистот, никто все равно не стал бы ее тратить на это. Зато для удобства посетителей, одетых в длинное, тяжеловесное платье, в стенку вбито огромное железное кольцо, к которому прикреплены два крюка.

К счастью, при устройстве здесь общественных уборных были учтены старые традиции, которые имеют нечто общее с практикой общественных писсуаров европейцев. Как и в старину, роют обычно сточную канаву под прикрытием цементной загородки. Мужчины располагаются на корточках друг подле друга на краю канавы в самых неудобных позах и оглашают окрестности протяжным кряхтеньем и вздохами.

Мы заглянули через окна в огромный зал мечети. Там колыхались людские толпы. Каждый в меру своих сил и возможностей стремился поскорее расстелить молитвенный коврик под ногами и таким образом закрепить за собой местечко. Какой-то проповедник взывал сразу ко реем верующим. Казалось, что его внимательно слушают. На самом же деле каждый был занят своим: одни совершали намаз[17], другие сидели с отсутствующим видом, третьи уставились на проповедника, а четвертые просто дремали. В этой толпе под одной крышей люди были разобщены и чужды друг другу. Только обожженные солнцем морщинистые лица свидетельствовали о том, что они уроженцы одной страны, соплеменники.

Покинув двор мечети, мы бездумно побрели по улицам Кума и остановились перед лавкой, которую в старые времена назвали бы горшечной. От нечего делать принялись разглядывать сделанные под фарфор чаши и сосуды для кальянов[18]. Не успели мы даже заикнуться о цене, как в глазах хозяина сверкнул алчный огонь желания сбыть товар во что бы то ни стало. Мгновенно заработала фантазия, как будто он мысленно покинул родные горизонты Кума, совершил путешествие к далеким границам Ирана и сию минуту вернулся обратно. «Господа, — сказал он, — теперь уже не делают кальянов из таких глиняных кувшинов. Эти кальяны хранятся у меня еще с давних времен. Сами изволите видеть, как они сохранились. Товар только для иностранцев…»