Под перекрёстным огнём (том 2) - страница 46

Мишель «вернулась» к нам, когда из всех чашек уже шёл ароматный пар, а все мы как минимум пригубили божественные напитки — кто какой себе навёл. Причём Сестрёнки действовали в выборе методом научного тыка — понятия не имели, что перед ними. Тяжело вздохнула, подошла к подносу и навела нечто ароматное ромашковое и себе. Для успокоения. Залила кипятком, вернулась, села. Медленно помешивая содержимое дымящейся чашки, обвела нас всех внимательным взглядом. Всех, кроме меня. Затем указала на визор, где шла картинка теперь уже со шлема Паулы.

— Кассандра, как ты оценишь этот штурм по десятибалльной шкале?

Патрисия пожала плечами.

— Не знаю, сеньора. Наверное, на шесть.

— А почему? — Глаза любовницы-начальницы вопросительно сузились.

Та вновь пожала плечами — разговор ей не нравился.

— Дом взят. Потерь нет.

Мишель улыбнулась.

— Ты скромничаешь. Я бы оценила его выше — на все восемь. Девять и десять — нет, но только потому, что уровень сопротивления, ожесточённость боя были так себе. — Она показно скривилась. — Бандиты думали о том, как бы выжить, а не исполнить долг по защите этой крепости. Иначе проблем бы у вас было куда больше.

— Однако, вы справились! — воскликнула она, и я понял, на самом деле тем штурмом довольна. — А победителей не судят. Потерь, действительно, нет. Что это значит? Гюльзар, ты что скажешь, что это значит?

Теперь плечами пожала восточная красавица. С истинным восточным фатализмом.

— Наверное, что раз у нас хорошо получается штурмовать дома — то этим мы и должны заниматься. А не лезть не в своё дело и охранять кого бы то ни было.

— Браво! — Мишель хлопнула в ладоши. — Рада, что вы всё понимаете. Конечно, сеньорины хотели наказать вас. И Елена, и Сирена. Вынести ваше дело на Совет. Но, думаю, мне удастся отговорить их. Вы не хранители. Не проходили подготовку хранителей. И требовать, чтобы успешно выполняли их работу, глупо. Кроме Хуана все свободны. Чашки заберите, потом допьёте, а пустые Хуан занесёт.

Угу, и тут она добрая хозяйка. Вся такая лапочка с подчинёнными. Я напрягся. Обалдевшие девчонки же встали, что-то вразнобой пролепетали и ретировались, придерживая в руках дымящиеся напитки.

Когда створки встали на место, я задумчиво усмехнулся:

— Актриса!

— Ты о чём? — не зло нахмурилась она.

— О чае.

Мишель махнула рукой.

— А, пускай. Не буду же я недопитую тару за ними мыть? Ещё чего! Вымоешь — принесёшь.

Я кивнул. Учту её «добрость».

— Знаешь, — продолжила она, разваливаясь в своём кресле, сжирая меня глазами, — почему просматриваю именно эту запись? Именно этот бой? — Я покачал головой. — Потому, что постепенно прихожу к мысли, что ты, сукин сын, в очередной раз был прав. Нам надо было брать Пепе за жабры, а не «валить». Конечно, его слова — это слова бандюгана, и Октавио всё равно бы отмазался… Но мы бы струсили с него какие-нибудь плюшки с конфетками, усилили бы позиции. Лея боялась ссориться, это наш единственный пока союзник, но практика показала, и она, и мы были неправы. Надо было его брать, пытать и предъявлять Феррейра претензии. Не рассорились бы. Зато такого, как сегодня, он никогда бы не посмел отчебучить.

— Как сегодня? — Я снова нахмурился.

— А, ты ещё не знаешь. — Из её груди вырвался напряжённый вздох. — Ладно, не буду ломать кайф, после нашего разговора пойдёшь в кубрик, узнаешь. Вся планета уже гудит, все новости только об этом. Включая наших девчонок.

— Об этом? — повторился я, боясь даже подумать, что произошло. Из головы не шёл этот «Алтай», и то, что Сирена, когда мы уже двинулись к дому, отменила перехват «засвеченного» мной транспорта.

«Феррейра» — вертелось в мозгу. Кулаки сами собой сжимались.

Взяв себя в руки, я помахал головой, отгоняя лишние мысли и вычленил из её монолога то, что ещё вчера посчитал бы самым главным.

— Значит, всё-таки Паула действовала не сама. Всё-таки выстрел в Пепе…

— Хуан. — Мишель взяла тон взрослой воспитательницы. — Она — крестница королевы. Ну, по крайней мере, обе стороны воспринимают эти отношения именно так. Член семьи. Дала присягу. Она не могла не исполнить приказ, какая бы жёсткая вендетта у тебя ни была.