Под перекрёстным огнём (том 2) - страница 56
Толчок в грудь. Она попыталась вскочить и атаковать, но я был готов. Сверхскорость, перехват, вывернуть её руку. Рывок — она попыталась атаковать, достать меня ногой. Я вновь был готов. Уход, отпустить руку, перехватить корпус, как делают борцы.
Мы завалились на пол и началась самая настоящая драма под названием «вольная борьба». Или греко-римская, я по борьбе не спец. Конечно, если бы она сопротивлялась всерьёз, она бы меня убила — это она умеет. Но делать этого не хотела, окончательно контроль не теряла, а я и не давил по максимуму — жить-то хочется! А без моего убийства шансов у неё не было никаких. Я — астероид, несущийся на маленький кораблик. Меня можно взорвать, но нельзя остановить. Я сильнее, я тяжелее её. И упрямее. В любом случае, я готов был идти до конца, а она нет, потому итогом наших всех взаимных синяков и пары порезов, нанесённых для острастки, и её порванной блузки стало то, что я подмял её под себя, зафиксировав руки.
— Дурочка! Не сопротивляйся! — прошептал ей в лицо.
— Хуан, не надо!
Опала, из глаз её полились слёзы. Я же окончательно отпустил руки и принялся целовать ей лицо и шею.
В этот момент дверь, наконец, поддалась, и в аудиторию влетели все семь моих добровольных защитниц. Влетели и остановились, остолбенев от увиденной картины — она в разорванной блузке лежит на полу, я рядом с ней, покрывая её поцелуями. Картина Репина «Не ждали».
— Вон! — отвлёкся я и указал им на дверь. — Пошли вон!
— Вот!.. — ёмко выразилась Марта, после чего все лишние зрители (а тут все зрители — лишние) быстро ретировались, осторожно прикрыв дверь.
Я поднялся, взяв сеньориту на руки. Тяжёлая, лошадка! Еле поднял! Усадил назад на стол. Аккуратно скинул с её плеч китель.
— Свет, в психологии есть такой приём. Когда кто-то «виснет» на некой идее, когда его на ней «клинит», ты понимаешь, о чём я, его приводят в чувство с помощью шоковой терапии. Слышала про такое?
Кивок — слышала.
— Ты нужна мне, Свет, — продолжал я раздевать её, скинув и многострадальную блузку. — Ты на грани срыва. И если грань перешагнёшь, они тебя утилизируют, невзирая на все предыдущие заслуги. Понимаешь?
Снова кивок.
— Я не хочу, чтоб они тебя утилизировали! — грозно зарычал я. Она обречённо вжала голову в плечи. — Ты — моя! Я тебя защищаю, я за тебя отвечаю! Хочешь ты этого или нет!
А теперь, для закрепления, взять её голову в ладони и приблизить глаза к её глазам. А волосы у неё тоже ничего — мягкие, приятные…
— Ты нужна мне, Свет, — прошептал я. — Ты нужна всем нам.
— Хуа-ан, я…
Палец на её губы. Помолчи, детка. Не сейчас.
Продолжаем. Руки мои спустились ниже, тренированные пальцы расстегнули и стащили лиф. В сторону! Полежи пока на полу. Кстати, лиф непрозрачный, а такие заводят не по детски. Почему — не знаю, чистая психология. Теперь ремень брюк. И молнию… Так, не спешить! К чёрту, успею. Притянуть её к себе, нежно обнять. И снова поцелуи.
…Она не сопротивлялась — полностью капитулировала. Только плакала. Много плакала, слёзы лились из неё ручьём.
— Не надо так ненавидеть, девочка! — продолжал нашёптывать я на ушко. — Ненависть — это дорога в ад, дорога в один конец. Отпусти их, кто погиб тогда с тобой. Их не вернёшь, а ты должна жить. Они погибли, чтобы ты жила! Не подводи их, прекрати свою войну!..
А теперь в атаку, не давая ей успокоиться. Шок — он на то и шок. И шокировать сексом ничуть не хуже любого другого способа водействия. Главное, быть нежным — она должна вспомнить, что она — женщина, а не терминатор… И я был нежным.
Я был ОЧЕНЬ нежным. Таким до сего момента не был никогда и ни с кем. Мы уже давным-давно были без одежды, а я заводил и заводил её, не останавливаясь и не переходя к завершающей стадии. Света так стонала… Господи, у неё после Марса вообще мужики были? Или для такого киборга-убийцы это не обязательно? В любом случае, я пробудил в ней женщину, у меня получилось. И судя по реакции, был её первым. Не в физическом смысле, а психологически — первым, кто разбудил в ней её, а не просто сунул и ушёл, как это обычно происходит в ночных клубах и других подобных злачных местах.