Под перекрёстным огнём (том 2) - страница 9

— Потому ты и была сегодня максимально… Безбашенна, — подобрал я оптимальнейший из эпитетов, передающий суть. — Чтобы тоже понравиться мне.

Она виновато опустила голову, но вину чувствовала лишь перед собой, за то, что неправильно что-то поняла. Что её раскусили.

Я остановился, провёл рукой по её волосам, до самых кончиков, откинув затем их за плечи.

— Марин, ты мне нужна такой, какая ты есть. Такой, на которой я женился. На другой бы я не женился, каков бы дамоклов меч над тобой ни висел. Понимаешь? Вот и будь такой, не меняйся!

— Но… — Она хотела что-то сказать, но я не дал.

— Хорошо, мы познакомились на танцполе, и вот тебе аналогии для сравнения.

Бэль — это народная карнавальная самба. Пожар из страстей и эмоций. Эдакий клубок нервов, не знающий, что сотворит в следующую минуту. Паула — фламенко. Постоянное движение, постоянное действие, бешенная кипучая энергия. Фрейя — танго. Аристократичное, но обжигающее, полное эмоций и страстей. Ты же…

Задумался.

— Ты — фокстрот. — Я выставил руки, как бы приглашая её. Она легонько присела, соглашаясь, опустила свои ладони на мои. Я взял её за талию, слегка выгнул и медленно повёл, спокойно считая про себя. Туда. Сюда. Поворот. Влево. Поворот. Мягкий, невесомый. Теперь вправо. Снова разворот. А теперь резкий, быстрый. И снова вперёд. И так далее. Дистанция разгона — пара шагов, но всем было понятно, что мы именно танцуем, посреди тротуара, в людной жилой части города. Но главное, понятно нам.

Марина танцевала на уровне любителя, но движения поймала быстро, и почти не сбивалась. Учиться ей и учиться, но сейчас мне нужно было совсем другое.

— В фокстроте есть своя прелесть, не находишь?

Находила. Млела. Глазки её сияли. Ей действительно нравилось. И сам танец, и то, где и как мы танцуем.

Шаг влево. Шаг вправо… А спинка ровная, тренированная! Может свести её с Гортензией? Вдруг поладят?

— В нём нет энергии, но он всё равно завораживает. Почувствуй его! — продолжал совращать я. — Для этого не нужна музыка, почувствуй его самим телом! Вот. Вот так. А теперь так. — Я её отпустил покрутил, медленно и величественно. Ну, вроде не совсем фокстрот, но какая разница? — А теперь снова на меня. И вот так. И так.

— …И — поклон. — Я выпустил её талию, склонил голову. Она присела в реверансе. После чего поцеловать ей кончики пальцев, как завершающий штрих.

Вокруг к тому моменту собралась толпа человек из десяти людей, нам захлопали. И хлопали искренне — люди даже не заметили, что музыки нет. Значит, мы справились.

— Видишь, им понравилось! — констатировал я. — А тебе? Неужели нет?

— Ну, почему же… — Марина ударилась в краску. — Понравилось, ещё как… Но…

— У холодности фокстрота своя прелесть, моя дорогая. — Я чувствовал себя аристократом, и это непередаваемое ощущение. — Её не заменить огнём фламенко и пожаром самбы. И даже танго, несмотря на аристократичность, это совершенно другой танец.

— Ты нужна мне именно такой, какая есть. — Я снова развернул её к себе и обнял. Притянул. — Будь собой, Марин.

Наши губы встретились. И вместе с поцелуем от неё мне передалась такая эйфория, такое облегчение… Что пришлось срочно взять себя в руки, чтобы не запрыгать, как юнцу, впервые дотронувшемуся до девушки.

— Я люблю тебя, Хуан!.. — словно в неге, сбив дыхание, прошептала она.

«И я…» — хотелось сказать в ответ

Хапнул воздуха… Нет, удержался. Справился.

— Марин, ты небезразлична мне, — прошептал я вместо этого. Нет, люблю. Но моя любовь немного отличается от того понятия, которое в него вкладывает она. И именно этот вопрос я собирался сегодня с нею обсудить.

— Пошли к тебе? Есть разговор. — Нега постепенно сошла, как и волшебство момента. Но оно и к лучшему. Хочется иметь сегодня холодную голову. Это слишком важно. — Долгий-долгий, на всю ночь.

— Уверен? — Она таковой точно не была. Теперь, судя по бегающим глазкам, она была согласна и на подвешенное состояние. В любом качестве. Лишь бы я был рядом с нею.

— Да. Я попросил Мишель, чтобы сегодня они заглушили у вас все «лишние» «жучки». Нам действительно о многом надо поговорить.

— Хорошо. Только давай зайдём в магазин — надо купить кое-что из продуктов. Беатрис с Эдуардо и остальными на ночь в рейд пошли, или как это у них называется. Война там всепланетная — несколько десятков тысяч участвующих… И у нас ничего из еды нет. — Она развела руками и вывернулась из объятий.