Под соусом - страница 14

— Какая прелесть. Вылитый Бемби, — комментирую я по дороге на кухню, где достаю из-под раковины пыльную бутылку конька «Курвуазье».

— Не ерничай, ты поняла, что я имел в виду. Что еще? Обожает лыжи, горный велосипед, байдарки, гм… в общем, все эти безобидные развлечения, на которых и ты сдвинута. Да! Кроме того, он — магистр делового администрирования, закончил Гарвард и Колумбию!

Двух моих последних дружков едва хватило на среднюю школу. Внутри у меня что-то закипает. В последнее время, когда речь заходит о подходящих мужчинах, у меня подгибаются коленки. Я наполняю бокал, закуриваю, с наслаждением затягиваюсь и выдыхаю дым.

— Смолишь там?

— Нет, — вру я. — Так значит, он бизнесмен.

— И природу любит!

— Бизнесмен с золотым сердцем?

— Вот-вот.

— В воскресенье, говоришь? Начало когда?

В субботу дела определенно идут лучше. Первая радость — Джейми вскипятила воды на нас обеих. Я чувствую себя прекрасно, настроена оптимистично, и мне плевать, что растянутые мышцы в паху ноют невыносимо. Даже слой зимнего жирка на боках сегодня трясется меньше, ей-богу! Как это получается: еще вчера ты чувствовала себя гиппопотамом, а наутро с удовольствием крутишься перед зеркалом? Загадка.

Вторая радость — по дороге на работу меня не сбило такси, что я воспринимаю как подарок судьбы.

И наконец, кульминация: на кухне не обнаруживается Дэнни О’Шонесси! Пабло и Хавьер его не видели. Мое сердце готово выпрыгнуть из груди. Я на седьмом небе. Все ясно: Ноэль его раскусил и вышвырнул вон. Неужели моя взяла? Неужели с сегодняшнего дня я на соте?!

Я рывком выдергиваю миску, пританцовывая (синяки на бедре и боль в паху — побоку) проскакиваю обеденный зал и спускаюсь в подвал, в холодильную камеру, за овощами. Рэй, мясник, встречает меня улыбкой. Славный парень этот Рэй. Знает, что я интересуюсь разделкой мяса, и в свободную минуту отводит меня в сторонку и показывает, как правильно вырезать говяжье филе или надсечь вдоль кости ножку ягненка. Самое главное — острый нож, поэтому у Рэя всегда под рукой кремневый брусок и стальное точило: он постоянно подтачивает ножи во время работы.

— Хочешь глянуть на свиные ребрышки? — предлагает он.

— Некогда, — отвечаю я на ходу.

— Э-эй! В дерьмо не вляпайся!

Я резко торможу и смотрю вниз. По потрескавшемуся бетонному полу бежит густой бурый ручей. Только теперь замечаю, что тут жутко воняет канализацией.

— Какого черта?..

— Труба лопнула! — сообщает Рэй.

— Красота, — бормочу я, стараясь не наступать на коричневые комки (неужто и впрямь дерьмо?). Добравшись до холодильной камеры, открываю дверь — и кого я вижу? Кто это возится в углу с молочными продуктами? Подонок О’Шонесси собственной персоной.

— Дэнни… — цежу в надежде, что на этом наше общение и закончится.

Он спешно сует что-то в карман:

— Здорово, Лейла. Ну, как оно?

— Не особо, — хмыкаю я, ставлю свою миску и набираю из ящиков овощи. Причем не глядя на Дэнни: пусть берет поскорее что ему там надо и катится. Глаза бы мои на него не глядели. Но он застыл истуканом и таращится на глыбы масла.

— Знаешь, Лейла, что я ищу?

— Без понятия.

— Самый твердый кусок масла, — объясняет он, привычно вытирая нос.

— Н-да? Что ж, удачи. Хотя я бы сказала, здесь все масло совершенно одинаковой консистенции.

Свекла и морковь на своем обычном месте, а вот сладкого перца что-то не видно. Я сердито шарю под коробками с лимонами и лаймом, поднимаю и передвигаю ящики, изображая крайнюю занятость, но чертов О’Шонесси не умолкает:

— Именно это я и пытался установить. — Судя по звуку, он приближается.

В камере холодина, пара тусклых лампочек дает ровно столько света, чтобы видеть свои руки. Сидя на корточках, засунув голову под полку с мясным ассорти, я спиной чувствую, что Дэнни стоит сзади, но делаю вид, что не замечаю.

— У меня тут проблема, не поможешь? — спрашивает он.

Я поворачиваю к нему голову и — силы небесные, пусть это окажется всего лишь ночным кошмаром! — утыкаюсь взглядом в толстый, лиловый, твердый член.

— Так вот где у нас китайские баклажаны! — Я вскакиваю, чувствуя, как «баклажан» вжимается мне ниже живота.