Подари мне нежность - страница 32

Тот извивался под его сапогом и визжал, как свинья, неистово размахивал руками и, задыхаясь, пытался отпихнуть ногу Кавана.

– Ты посмел ударить мою жену?

Калум выпучил глаза и, давясь, попытался что-то сказать.

– Не утруждайся объяснениями, не поможет. Ты не имел на это никакого права! Гонора принадлежит мне.

Калум как мог закивал, вцепившись в щиколотку Кавана и пытаясь освободиться.

– Ударь ее еще раз, и я убью тебя.

Каван убрал ногу. Калум, хватая ртом воздух и кашляя, отполз в сторону. Никто не решился помочь ему.

Каван вернулся в замок. Слух о том, как он защитил свою жену, тут же разлетелся по замку, и люди сочли это добрым знаком. Каван поднялся прямо в свою спальню. Жена соскочила со стула, на котором сидела перед очагом.

– Как часто отчим поднимал на тебя руку? – спросил Каван, не в силах скрыть раздражение. – И не вздумай мяться и придумывать отговорки. Мне нужна правда.

– Так часто, как ему хотелось.

– С самого детства?

– С того дня, как мама за него вышла, – ответила Гонора.

Теперь поведение жены стало ему понятнее, но хотя Каван сочувствовал ее нелегкому жребию, он не мог не досадовать. А если бы его не было рядом, чтобы защитить ее? Опять бы съежилась и начала испуганно хныкать? И если она не в силах защитить саму себя, то что будет с ее детьми? Кто будет оборонять их в случае нужды?

– И ты никогда не пыталась защищаться?

– Моей единственной защитой была покорность, – призналась Гонора.

– Больше этого не будет.

Гонора посмотрела на него с облегчением, и Каван понял – она думает, что теперь ее будет защищать он. Но Каван, хотя и не хотел, чтобы с ней что-нибудь случилось, прекрасно понимал, что не всегда сможет вовремя оказаться рядом с женой – на это его мудрости вполне хватало.

– Спасибо, – негромко произнесла Гонора.

– Пока рано меня благодарить.

Она в замешательстве покачала головой. Каван ударил себя в грудь.

– Я собираюсь научить тебя защищаться.

Гонора растерянно смотрела на мужа. Она хорошо его услышала, но не смогла толком понять, что он сказал. И его слова сильно ранили ее. Она знала, что Каван считает ее слабачкой, а теперь он добавил, что она трусиха.

Ей потребовались все ее силы, чтобы перехитрить Калума, и она, путаясь и ошибаясь, в конце концов научилась защищаться единственным доступным ей способом – водя Калума за нос. Гонора никогда не считала себя ни трусихой, ни воином – она просто стремилась выжить.

– Если ты этого хочешь, – наконец произнесла она.

– Ты всегда с такой легкостью идешь на уступки?

Гонора расслышала раздражение в его голосе, но не собиралась переживать еще и из-за этого.

– Ты выразился достаточно ясно. Какой смысл спорить?

– Всегда покорная жена.

– Я выполняю свой долг, – ответила она. Гонора не хотела выглядеть обвиняемой, но, похоже, Каван думал по-другому.

– Может быть, если бы у меня была жена, которую стоит уложить к себе в постель…

Конечно, он не поднял на нее руку, но ей было так больно, словно он ударил ее кулаком. На какой-то миг Гоноре показалось, что Каван поморщился, как будто нанес удар не только ей, но и себе самому. Неужели сожалеет о своих жестоких словах?

Проницательность уже не раз сослужила ей хорошую службу, и Гонора решила и на этот раз положиться на нее.

– Прости мне мою неискушенность, но что делает женщину достойной того, чтобы разделить с ней ложе?

И едва не улыбнулась, увидев его потрясенное лицо. Теперь она нанесла ему жестокий удар, не прикоснувшись к нему и пальцем.

Каван скупо усмехнулся:

– Ты умнее, чем я думал.

Гонора почтительно наклонила голову.

– Я задала вопрос. – Она подняла голову, вздернув подбородок чуть выше, чем требовалось. – Ты можешь ответить?

– Ты в самом деле хочешь, чтобы я ответил?

От собственной дерзости все внутри у Гоноры дрожало, но, как ни странно, внешне она держалась очень спокойно и невинно.

– А как иначе я научусь радовать тебя, если не буду ничего знать?

– Ты хочешь меня радовать? – Он взял ее за руку и осторожно притянул ближе к себе и к теплу очага.

Как это получается, что рядом с ним Гонора одновременно чувствует возбуждение и страх?

– Это мой долг.

Он медленно кивнул, словно подтверждая ее правоту, и наклонил голову, легонько прижавшись своей щекой к ее разгоряченной щеке. Гоноре почудилось, что она услышала, как зашипело горячее, прикоснувшись к прохладному, и отчетливо услышала, как он глубоко вдохнул, зарываясь лицом в ее волосы.