Подари мне счастье - страница 27

– Конечно. Я сам провожу тебя. – Ричард предложил ей руку. Истинный джентльмен. Изысканно вежливый.

Он повел ее вниз по ступенькам, в темноту, и от стремительного темпа, который он установил, сердце заколотилось быстрее. Хотя напрасно Ли беспокоилась. Как только они сошли вниз, он просто открыл дверь и провел ее через отдельный вход, минуя гостей, все еще толпящихся в бальном зале.

Через лабиринт коридоров и лестниц супруги прошли в семейные покои. Ли мучительно отчетливо чувствовала каждый вдох Ричарда. Хотела бы она придумать, что сказать, – что-нибудь остроумное и очаровательное, что привлекло бы его внимание к ней как к личности, но, как всегда, едва он приближался к ней, все до единой мысли вылетали из головы.

В дальнем конце коридора Ричард остановился.

– Вот твои покои, – сказал он голосом, в котором слышалась какая-то странная хрипотца, трепетом пробежавшая по се коже. На ум пришли отцовские слова: «Лежи не шевелясь, выполняй свой долг и не возражай, что бы ни было».

Сердце, казалось, подскочило к горлу. Она не могла сглотнуть. Не могла даже дышать.

Ричард ведь не собирается заявить о своих супружеских правах? Он же не знает ее. Она даже ему не нравится, в этом нет сомнений, хотя что-то в его глазах заставило Ли задуматься.

Время как будто остановилось, все связные мысли растворились в напряжении, и скоро она уже не видела ничего, кроме Ричарда, стоящего перед ней. Не слышала ничего, кроме биения собственного сердца и равномерного шелеста его дыхания, поднимающего и опускающего грудь.

Ричард опустил голову, губы, теплые, пряные и, ах, такие манящие, застыли всего в нескольких дюймах от ее губ. Ли подняла руку, то ли чтобы оттолкнуть его, то ли притянуть ближе, она и сама не знала.

Он издал приглушенное проклятие и открыл дверь.

Греческие урны и египетские столы. Китайские картины и турецкие ковры.

Должно быть, это кошмар, ибо все это слишком уродливо, чтобы быть просто сном.

И все же осмотр меблировки немного унял дрожь и придал храбрости, чтобы произнести нужные слова.

Ли старалась не замечать, как Ричард красив, с полуночно-черными локонами, падающими на лоб. И игру света свечей на его бронзовой от загара коже, и пылающий жар его глаз, неторопливо скользящих от ее лица к носкам туфель, затем обратно, отнимая дыхание, пробуждая болезненное томление.

– Я хочу, чтоб вы знали, что я вышла за вас не из-за вашего неотразимого предложения, – сказала Ли, подходя к окну, дабы проложить расстояние между ними.

– Счастлив это слышать. – Ричард медленно приближался к ней с мягкой улыбкой на губах, от которой перехватило горло, а в желудке вспыхнул пожар.

– И не потому, что мой отец… принудил меня к этому браку.

Его глаза потемнели еще больше, но не от желания, а от жесткого, безжалостного блеска.

– Он ударил тебя?

От холодной угрозы в его голосе Ли вскинула брови, но не испугалась. Неужели он думает защитить ее?

Не доверяя своему голосу, она покачала головой. Однако курс установлен, и теперь она не может пойти на попятный.

– Я вышла за вас, потому что хотела этого.

Он кивнул, но в глазах застыло недоверие. Ли глубоко вздохнула.

– А теперь я хочу получить развод.

Если у Ричарда еще и оставались какие-то сомнения в отношении ее невиновности, они постепенно растворились в убийственной ярости на ее папашу-подлеца, который наверняка добился от нее подчинения с помощью рукоприкладства.

Еще один грех, за который мерзавцу придется ответить.

Ричард сам грозил отцу Ли разводом, но никак не ожидал услышать эти слова от своей жены.

– Прошу прощения?

– Я хочу получить развод. – Голос ее дрожал, но взгляд оставался твердым. Она подошла к каминной решетке и встала слишком близко к огню.

Янтарные крапинки в красивых зеленых глазах мерцали в свете пламени с искренностью, честностью, твердой решимостью.

– Разве вы не видите? Это же идеальное решение. Я знаю, вы не хотели жениться на мне. – Мягкий шелест шелковых перчаток сливался с потрескиванием огня. – Знаю, что мой отец принудил вас к этому браку.

Порыв пересечь комнату, взять ее дрожащие руки в свои и успокоить был очень силен, но Ричард заставил себя оставаться на месте. В голове зазвенели предостерегающие колокольчики. Пульс колотился, дыхание жгло в груди.