Подлинная история России - страница 30
Киевский летописец, в отличие от новгородского, явно знает, кто такие татары, поскольку сразу напоминает читателю — «мол это те, которые татары» (читателю немудрено подзабыть, ведь вокруг разного народа и племен битком). Осведомленность этого летописца объяснима; события-то происходят буквально под боком. Через сотни лет под татарами будут понимать совсем иных людей, точнее вполне определенный народ.
Обратим внимание, что летописец о татарах говорит так: «рекомыи Татаръве». Как переводится слово «рекомыи»? Старославянское «реку» (вместо «у» пишется буква «ус») означает «сказывать»: следовательно, «сказываемые или называемые татарами». Современное польское «rzekomy» переводится как «кажущийся, мнимый», a «rzekomo» — «якобы». Может быть, вообще имеются в виду «речные татары», от слов «rzeka=река»? Предположение не столь уж и фантастическое, поскольку среди татар были бродники — живущие по берегам Дона (бродники стали союзниками монголов, когда те появились на Дону (Гумилев, 1992б. С. 339)).
Вопрос: почему мы так уверены, что слово «татары» летописец употребляет для названия народа, а не в каком-либо ином смысле? К примеру, татары — это просто конница. Чья? Безбожных моавитян. В то время знали, о ком идет речь. Также, как в белых газетах времен гражданской войны, вполне осознавали, кто такие «безбожные большевики».
Ну, наконец, поинтересуемся — кто такие «моавитяне»? Это жители страны, находившейся на востоке от Мертвого озера. Название идет о Моава, «сына Лотова от его старшей дочери. Моав был родоначальником моавитян… Моавитяне были строго наказаны за дурное обращение с Израильтянами…. Они были преданы идолопоклонничеству, почему к ним обращались со своими обличениями и пророчествами некоторые из пророков…» (Библейская энциклопедия, 1991. с. 479).
Итак, летописец (а это скорее всего монах, т. е. человек, сведущий в христианском учении) не мог просто так обозвать татар моавитянами. Для него это имело глубокий смысл. Какой же?
Прокляты моавитяне были сурово — вплоть до десятого поколения не войдут они в общество «Господне во веки» (Библия. Втор. ХXIII, 3–6); более того, «предал Господь врагов Моавитян в руки ваши (израильтянские. — А. Г.)… И побили в то время Моавитян около десяти тысяч человек… и никто не убежал» (Библия. Суд. III, 12–30). «И поразил Моавитян, и смерил их веревкою, положив их на землю… И сделались Моавитяне у Давида рабами, платящими дань» (Библия. II Цар. XIII, 2). Мог ли неизвестных, припёршихся с Дальнего Востока (как уверяют историки) воинов монах-летописец просто-запросто обозвать моавитянами, народом со столь «славным» прошлым? И били их тысячами, и рабами они были, платившими дань…
Но еще интереснее узнать, о чем же говорили пророки, обращаясь к моавитянам. Самая суть пророчества Исаии: «чрез три года, считая годами наемничьими, величие Моава будет уничтожено со всем великим многолюдством, и остаток будет очень малый и незначительный» (Библия. Исаии. XV, XVI). «Дайте крылья Моаву, чтобы он мог улететь; города его будут пустынею, потому что некому будет жить в них» (Библия. Иерем, XLVTII, 9).
Значит, татары только напали, побили русских (т. е. киевских, волынских и т. д. князей), но летописец уже знает, что не за горами их погибель. Написать так можно было только лет через триста, после «конца татаро-монгольского ига». Ипатьевская летопись заканчивается 1292 годом, следовательно, перед нами отредактированный не ранее чем в XVI веке текст. Отметим, что в Новгородской летописи татары названы безбожными агарянами. Но, опять-таки, агаряне — союзники моавитян в войнах с израильтянами, которые были безуспешными, т. е. летописец знает результат войн с татарами.
Правда, остается вариант, что татары — хорошо известные «грешники», и описана очередная драчка между южными князьями, не только Рюриковичами, но и другими, оказавшимися неинтересными для авторов многочисленных традиционных учебников по русской истории. В таком случае применение ярлыка «моавитяне» к старым и знакомым противникам вполне объяснимо. Побили они богоизбранный народ, т. е. «нас», бог их и накажет…