Поднебесный гром - страница 50
— А потому, что он тебе в отцы годится. Ну, сейчас это незаметно, а пройдет пять — десять лет… Что ты со стариком будешь делать?
— Мама! Если ты сейчас же не замолчишь, я встану и уйду. Навсегда уйду! Так и знай!
— Уйти — дело нехитрое. Горячность свою показать? А подумала ли ты о том, что значит воспитывать чужого ребенка? Взвалить на себя такую обузу! Что, у тебя своих не будет? Добро, была б какая-нибудь уродина… которой деваться некуда. А ты! Ну посмотри на себя — молодая, красивая. Да такую любой возьмет!
— А мне не нужен любой! Я его люблю!
Надежда Павловна сидела рядом с дочерью, гладила ее по голове, ворковала нежно и просительно:
— Это пройдет, поверь мне, пройдет. Ну, увлеклась, ну, замутился разум, с кем не бывает. Все мы в девках такие. А когда одумаешься… Да ведь девчонке-то целых тринадцать лет! Невеста! Она тебе такую жизнь устроит! И про любовь забудешь! Нет, дочка, что ни говори, а нет тебе моего благословения!
— Ну что ж! В таком случае обойдусь и без благословения!
Лариса понимала, что прежде всего надо будет подружиться с Ольгой. Девочка она, как сказал Андрей, добрая, не в пример другим, скромная. Когда она вернется из Ташкента? А может, насовсем останется у бабушки с дедушкой?
Волновало Ларису и другое — Андрей мало уделял ей внимания: работа, работа. Только и видишь его по вечерам, уставшего, замотанного. Придет и завалится спать. А она-то думала, что они будут ходить в кино, в театры, в рестораны. Оказывается, и у летчиков такая же скучная жизнь, как и у других смертных. Правда, сам Андрей этого не чувствовал. Лариса уже не раз спрашивала у него:
— Тебе не скучно?
— Что ты! Когда ты рядом…
— А когда не рядом? С некоторых пор я замечаю: ты не торопишься с аэродрома. Тебе там интересно?
— Еще как!
— А ты расскажи как.
Андрей задумывался.
— Об этом не расскажешь. Это надо чувствовать, — наконец проговорил он.
…Нет, Лариса не могла проникнуть в его мир, как ни старалась. И тогда она нервничала, злилась, упрекала Андрея:
— Ты меня не любишь! — и уходила домой.
Хорошо, что матери не было дома — она уехала на курорт лечиться, — а то бы не миновать скандала. Лариса ложилась в кровать и подолгу глядела в потолок. Свет она не выключала: в темноте одной было почему-то страшно, хотя раньше она никогда ничего не боялась. Она старалась ни о чем не думать, просто лежала, и все, но мысли, одна страшнее другой, теснились в голове.
Как-то Лариса не приходила к нему несколько дней.
«Как он там один? А может, уже не один?» Лариса не выдержала и побежала к Андрею. Подойдя к двери, она вдруг услышала голоса — мужской и женский. Сердце обмерло. «Все правильно, не напрасно я боялась». Причем, отметила Лариса, голоса были очень веселые. «Может, повернуться и уйти? Должна же быть у человека гордость! Но нет, — тут же решила она, — будь что будет!» И с шумом распахнула дверь.
С первого взгляда ей показалось, что Андрей испугался, как-то нелепо задергал руками и заморгал, но уже в следующее мгновение лицо его расплылось в улыбке.
— Вот хорошо, что пришла. Знакомьтесь.
Только теперь Лариса заметила в глубине комнаты рослую худенькую девочку в брюках и белой кофточке. Широко открытыми глазами она со страхом и удивлением смотрела на нее.
— Папа, кто это?
— Видишь ли, Оля, это твоя… Это моя жена. Понимаешь?..
— Жена? — недоверчиво прищурилась Ольга. — Почему же ты ничего мне не сообщил?
— Я не думал, что ты так внезапно приедешь. Даже не дала телеграмму.
— Значит, ты не хотел, чтобы я приезжала? Написал бы: не приезжай, — и я бы не приехала… — Ольга говорила тихо, еле сдерживая слезы, и глядела то на отца, то на Ларису. — А теперь что же? Я вам… Я тебе не нужна? Тогда я пойду…
— Ольга! — Андрей оставил Ларису и подошел к дочери, положил свои большие руки на ее худенькие плечи. — Как тебе не стыдно? Что значит — не нужна? Мне ты всегда нужна — самая близкая, самая родная. Олюшка!
— Прости меня, папа… Я ведь не знала. И вдруг врывается… Я даже перепугалась. Мало ли что можно подумать… — Она сняла с плеч отцовские руки, вытерла слезы и приблизилась к Ларисе: — Простите меня, если что не так…