Подобная Сильмариллу (СИ) - страница 7

Почти сразу же дверь в столовую отворилась, и в нее ворвался разъяренный отец. По его лицу было видно, что Валар его не просто отчитали.

— Двенадцать лет! — кричал Феанор. — Они самые настоящие тираны! Ненавижу их всех! А мой братец!..

Он схватил тарелку и швырнул ее в стену. В своем буйстве Феанор не замечал окружающих, и мы с близнецами, не сговариваясь, ринулись к задней двери. В этом доме невозможно было находиться, если Огненный Дух не был спокоен.

Мы выбежали из дома. Смеркалось, и воздух становился прохладнее. Но просто посидеть в саду не получилось.

— Амрод, Амрос, Сильмариэн, куда вы подевались? — раздался громовой голос из дома. — Быстро в дом, я еще не договорил!

— Бежим! — прошипел Амрос, и мы быстро ринулись в лес, надеясь, что отец вскоре забудет про нас.

Я поняла, что нам очень сильно попадет, но все же ринулась вслед за братьями. Мы бежали несколько минут, пока я не стала осознавать, что была здесь совсем недавно.

— Вы что здесь делаете? — донесся знакомый голос откуда-то из-за деревьев.

— А, Майрон, здравствуй, — откликнулся Амрод. — Да мы от отца убежали, он сейчас в бешенстве, слышал уже, что его на двенадцать лет из Тириона изгнали?

— Да, слышал. Жаль, что вы все отсюда уедете, — Майа взглянул на меня. — А у нас небольшой праздник, не хотите присоединиться? В последний раз здесь сможете повеселиться.

Близнецы обрадовались, и мне ничего не оставалось, как последовать за ними. Мы зашли в дом, который, по-видимому, принадлежал ученикам Аулэ. За столом уже сидели Курумо и несколько других Майар и Эльдар, имена которых я не запомнила. Амрод и Амрос сразу наперегонки побежали к бочонку с пивом, а я скромно присела на скамью, не зная, куда девать себя. Майрон присел рядом со мной. Амрос поставил передо мной кружку, и я неосознанно начала пить. Чем больше я пила, тем больше осознавала сложность ситуации. Отец прогневил Валар и изгнан, он поднял руку на брата. Я вернусь к маме, конечно, но всей остальной семье придется далеко уехать. Отец виноват, он слушал ложь про дядю Финголфина, ложь… А кто распускал слухи?

— Мелькор! — воскликнула я, с грохотом поставив полупустую кружку на стол.

— Какой Мелькор? — хихикнул уже нетрезвый Амрод.

— Твоей сестре надо проветриться, — Майрон схватил меня за руку и потащил к выходу на воздух. Я не могла идти ровно, меня качало.

— Что ты творишь? — прошипел он, когда мы достаточно отошли от дома. — Разве не понимаешь, что нельзя говорить о Мелькоре, если кто-то рядом?

— Это Мелькор во всем виноват! — я попыталась высвободиться. — Это он лгал всем, а ты — его ученик, ты ему помогал, ты должен был знать все и только смеяться над Нолдор!

— Сильмариэн, — Майрон вздохнул, — я не имею отношения ко всему этому. Интриги Мелькора, были они или нет, меня не интересуют, я изучаю у него магию. А его политика — это его дело, не мое. Почему ты мне не веришь и ведешь себя так враждебно? Я не желаю зла твоей семье. Особенно пока в ней есть ты.

Он перевернул мою руку ладонью вверх, поднес к губам и поцеловал запястье. Кожу на месте поцелуя как огнем опалило. Может, я действительно зря была так строга?

— Не злись, Майрон, зря я тебя…

Но закончить эту фразу мне так и не удалось. Небольшое черное облако налетело на нас и накрыло с головой на несколько секунд. Мне показалось, что оно что-то шепнуло или пропело. И вдруг все исчезло. Мы с Майроном лежали на земле, и он выглядел не менее пораженным, чем я. Я абсолютно протрезвела, и меня била дрожь.

— Что это было? — мой голос был больше похож на писк.

— Я не знаю, — Майа был растерян.

Он легко поднял меня с земли и за руку повел в дом. Мы снова сели за стол, но мне совсем не хотелось болтать и веселиться. Я сидела на скамье, задумавшись, а Майрон гладил мою ладонь под столом.

— Твой подарок просто прелестен, — только теперь я вспомнила, что надо сказать спасибо. — Благодарю тебя, я была очень рада.

— Я счастлив, что тебе понравилось, Сильмариэн, — широко улыбнулся Майа. — Хорошо, если что-то сделало бы тебя счастливой теперь, когда твоя жизнь сильно изменится.

— Ничего не изменится, я вернусь к маме. И меня много что делает счастливой, — улыбнулась я, ощущая поглаживания моей ладони. Сейчас именно это легкое прикосновение делало мою жизнь прекрасной.