Подонок [сборник] - страница 18

Я помню, что мультяшные человечки убили нашего Потапа. Значит, не такие уж они безобидные. И мне не хотелось, чтобы это повторилось со Шмелем.

Как-то по-пьяни он рассказал мне, что там президент выкармливает послушных ему киллеров, но скоро не сможет их контролировать и тогда мы снова получим гражданскую войну.

И хотя я не совсем понял, что он хотел этим сказать, но переспрашивать не стал. Ему виднее – он там воевал. Быть может, это сошло за шутку, если бы не история данного народа о которой когда-то на чердаке нам рассказывал лохматый профессор – бомж. Теперь эта история стала мне ближе. Я очень жалею, что плохо слушал того старика. Быть может, его и сослали на чердак за такие рассказы.

…Несколько кавказцев сидели на скамейке в фойе третьего этажа, лицом к входящим. Они с надеждой во взгляде встречали каждого поднимающегося снизу и тут же разочаровывались, если он начинал осматриваться по сторонам, разыскивая нужный кабинет. Эти южане всегда безошибочно узнавали тех, в чьих руках власть и судьбы их земляков. Потаенная хитрость и лукавство, видимо, передаются у них по наследству.

Мельком взглянув на них, я сосредоточенно повернул направо и нажал три кнопки кодового замка. Громко щелкнув, дверь распахнулась. Закрывая ее за собой, я успел увидеть, как черные, приподняв от скамейки свои задницы, смотрят мне вслед.

– Как ты вовремя, Артем! – обрадовался мне Шмелев, поднимаясь из-за стола и обнимая за плечи. Слегка прижимаясь своей щекой к моей. От него, как обычно, пахло водкой.

Шмелев выше и здоровее меня раза в два. Это он накачался уже в ментовке. Пальцы рук словно клещи – поэтому я предпочитаю с ним обниматься. Хотя он и так старается услышать, как хрустят мои позвонки. Лицом он похож на Жана Маре, если бы не множество оспин на лице – следы от порохового разрыва.

Женщины его обожают, но только до тех пор, пока он не напьется. Тогда он начинает показывать свою силу: поднимать их над головой, выкручивать кисти рук. Показывать, как кусаются лошади, сжимая чашечки женских коленок. Терпеть его может только жена, выгоняя в период запоев из дома на все четыре стороны.

Возвращается он трезвый, побритый до синевы с цветами и деньгами. Наверно, за это она его любит.

Кабинет у Сашки большой. Слева металлический ящик, на котором, словно сосиска в тесте, лежит завернутая в матрас постель. Ближе к окну – стол, покрашенный черной масляной краской, заваленный бумагами. Напротив стола, у стены, – ряд металлических стульев с дерматиновыми седушками. У нескольких нет спинок и они похожи на табуретки с рогами. У окна небольшой журнальный столик с белыми кругами от горячих чашек на лакированной поверхности. На нем лежат грязные тарелки, вилки, ложки с прилипшими к ним кусочками высохшей еды.

Конец ознакомительного фрагмента.