Подозрительные пассажиры твоих ночных поездов - страница 17

Скрежет металла о металл, шипение вырывающегося наружу пара, стук колес, рассерженные голоса. Ты бросила взгляд на часы — начало третьего. В дверях показался высокий тучный мужчина. Поздоровался. Коммерсант. Бывал и в Париже, и в Нью-Йорке, и в Осаке, хвастливо рассказывал он на английском.

— А вам куда?

— В Пекин.

— Значит, предстоит пересадка.

Какая еще пересадка? Студент меня ни о какой пересадке не предупреждал. Кто из них прав? Разговаривать больше не хотелось, ты вежливо кивнула и спрятала глаза в книгу.

— А в каком отеле вы намереваетесь остановиться в Пекине? — важно спросил попутчик.

— Не знаю, — бросила ты.

Ты лежала, а он стоял, загораживая собою дверной проход. Ты чувствовала себя неловко, но вставать с постели не хотелось. От неудовольствия попутчик зашмыгал носом, предложил выпить. Ты отвечала, что больна и пить не станешь. Вообще-то ты хотела соврать что-нибудь про болезнь, но потом вспомнила, что у тебя и вправду понос. Настроение испортилось. Бегать ночью в туалет — сомнительное удовольствие. Довольно неприятно, когда ты идешь по коридору, а на тебя надвигается чья-то тень, лишенная лица. Или когда ты сидишь на толчке, а снаружи кто-то пытается ворваться в туалет. Коммерсант остался недоволен твоей нелюбезностью и отправился в вагон-ресторан.

Через какое-то время послышались два оживленных женских голоса, то и дело перебивающих друг друга. Некая подозрительная девица фривольного вида открыла дверь и рассмеялась тебе в лицо. За ее спиной появилась еще одна, весьма похожая на нее особа. Обе были в платьях длиной выше колен. Колготки из полупрозрачного розового капрона, белая ленточка трепыхается на груди, блестящие стеклянные браслеты — словом, девочки из хороших семей, которые играют во взрослых. Смущало только то, что этим девочкам уже перевалило за двадцать. В Синане почти все женщины постоянно ходили в синей рабочей одежде, косметики никто не использовал. А эти персики разрядились в пух и прах, намазались. Кто они такие? Поскольку ты не могла определить этого, то решила считать их феями из персикового сада, которые по ошибке залетели в ночной поезд. Девицы забрались на верхние полки. На их крошечных ножках красовались какие-то тапочки персикового цвета, похожие на балетки. Багаж состоял из шитых бисером сумочек, напоминавших кукольные. С такими не путешествуют. Наверное, багаж находится при слугах. Впрочем, есть ли в бесклассовом обществе богатеи, которые имеют возможность содержать прислугу? Девицы пошептались, потом притихли. Ты снова взялась за книжку. Спать ничуть не хотелось. В ночных поездах бывает по-разному: иногда страшно хочется спать, а в другой раз за ночь и глаз не сомкнешь.

Прошло минут тридцать. Распространяя водочный запах, в купе вернулся коммерсант с бородой и усами. Стоя в дверях, он завязал разговор с персиковыми феями, лежавшими на верхних полках. На каждую его фразу, отрывисто брошенную низким голосом, они отзывались заливистым смехом. Временами в смех вклинивались какие-то реплики. Ты оторвалась на секунду от книги — в поле зрения попала мужская задница. Голос мужчины был ужасно противным — пронимал до печенок. Тебе хотелось немедленно погрузиться в сон — чтобы мир вокруг тебя испарился. Прошло немало времени, прежде чем мужчина наконец закрыл за собой дверь и исчез. Похоже, что его место было в другом купе. Ты вздохнула с облегчением. Пришел проводник, проверил билеты, потушил свет. Персиковые феи продолжали шептаться, но в какой-то момент перестук колес поглотил и их голоса, вагон продолжал дребезжать, а ты погрузилась в счастливый сон.

Вдруг сквозь стук колес послышалось сопение коммерсанта. Это было похоже на то, как если бы один-единственный певец во всем хоре выбился из ритма. И дирижер сказал бы ему: «Прекрати петь! У тебя совсем нет слуха — замолчи!» Но он бы не только не замолчал, но, наоборот, прибавил в голосе. Ты наблюдала все это во сне, но теперь уши твои не выдержали, глаза открылись. В абсолютной темноте скрипела и скрипела верхняя полка у тебя над головой. Сквозь этот скрип сочился голос женщины, сочился голос мужчины. Потом раздался вскрик, и над твоей головой пронеслась огромная черная тень. Под тяжестью приземлившегося тела задрожала верхняя полка напротив. Теперь оттуда сочился голос женщины, сочился голос мужчины. Скрип был таким натужным, что ты опасалась, как бы полка не рухнула. Наконец-то до тебя дошло: развлекаясь с двумя персиками, коммерсант перепрыгивает с полки на полку. И в таком случае получается, что одеяние девушек из приличных семей, одеяние, которое ты приняла за девичий каприз, на самом деле является здесь униформой для проституток.