Подпольный Баку - страница 45

— Беда! У нашего дома жандармы!

— Складывайте отпечатанные прокламации в мешок! — приказал Яновский. Выбросим его из окна, которое выходит на задний двор. Кто-то из нас должен перехитрить жандармов и вынести из дома гектограф и паспорта. Попробуй ты, Женя!

В дверь постучали.

— Мешок к окну, живо! — торопил Яновский. — Женя, если ты избежишь ареста, постарайся под утро подобрать мешок и унести. Пусть кто-нибудь из товарищей рискнет пробраться сюда. Возможно, эти гады не останутся здесь до утра.

Жандармы продолжали барабанить в дверь.

Наконец им открыла женщина в одежде мусульманки, с грудным ребенком на руках.

— Есть наверху русские или грузины? — спросил жандармский офицер.

Мусульманка пожала плечами, замотала головой и прижала к груди ребенка.

Через минуту все, кто находился наверху, были арестованы. Жандармы обшарили комнаты, но обыск не принес ожидаемых результатов. Царские стражи были удивлены, что в доме не оказалось давно выслеживаемой революционерки Евгении Масловой.

Жандарм, стороживший входную дверь, доложил:

— Из дома вышла только мусульманка в чадре с грудным младенцем, та самая, ваше благородие! Она все бормотала и показывала на ребенка.

— Хитрая бестия, опять провела нас! — обозлился офицер. — Но эти-то не сбегут! Мы их заставим сказать, куда делась Маслова.

Начало весны 1903 года было ознаменовано в Баку небывалым подъемом рабочего движения. Терпению бакинского пролетариата пришел конец. На 2 марта была назначена демонстрация, которой предстояло выполнить роль репетиции предстоящей первомайской демонстрации. На заводах, фабриках и нефтепромыслах Баку шла подготовка к этому дню.

В конце февраля Женя пришла на канатную фабрику Алибекова повидаться с Мамедом и узнать, как проходит подготовка к намеченной на 2 марта демонстрации. Она подоспела к обеденному перерыву, когда рабочие отдыхали во дворе фабрики, разбившись на группы.

К ней подошел Мамед.

— Здравствуй, Женя-баджи, рады дорогой гостье. Ты, кажется, меня ищешь? Присядем, поговорим.

Они обменялись рукопожатиями. Мамед извлек из кармана горсть семечек, угостил Женю, затем представил ее своим товарищам.

— Не смотрите, что перед вами девушка, — сказал он. — Наша Женя не уступит в храбрости и находчивости самому отважному джигиту. У вас будет возможность убедиться в правдивости моих слов. А теперь, Женя, познакомься с нашим новым товарищем! — Мамед обернулся к молодому парню, который сидел на бревне и читал газету.

— Я вижу вас впервые, — сказала Женя протягивая руку.

— Вы не ошиблись. Я всего несколько дней, как в Баку.

— Петр приехал из Тифлиса, — пояснил Мамед. — Его фамилия Монтин. Он бывалый подпольщик.

— Рада познакомиться с вами. Мне известно о вашем приезде от Павла.

Монтин приветливо улыбнулся девушке.

— Вы знакомы с Павлом?

— Разумеется. Мы большие друзья. А когда вы успели познакомиться с ним?

— Позавчера. Павел очень понравился мне. Толковый человек.

Женя обратилась к Мамеду:

— Как идет подготовка к демонстрации? Не сорвется?

— Все отлично, — весело сказал Мамед. — Иначе и быть не может, ведь за дело взялся сам Монтин.

— Один в поле не воин, — усмехнулся Петр. — Пролетариат всегда верен своей традиции — не пасовать перед трудностями, отвечать на них еще большей активностью. Когда мы несколько месяцев назад в Тифлисе услышали об аресте в Баку товарища Ладо и других революционеров, мы не пали духом. Мы полагали, что бакинский пролетариат ответит на этот арест усилением борьбы против царизма. Приехав в

Баку, я убедился, что мы не ошиблись. Вот увидите, рабочие фабрики Алибекова все как один выйдут на демонстрацию.

Наступило 2 марта — день, к которому бакинский пролетариат готовился более четырех месяцев.

Утром жизнь в городе началась как обычно. Бакинская полиция и не подозревала, что сердца тысяч рабочих полны страстным желанием утвердить сегодня свои права и стремление жить иначе.

К Парапету постепенно сходились люди. У многих в руках были палки и тяжело отвисали карманы от камней. Мало-помалу в районе армянской церкви сделалось многолюдно.

Городовые и жандармы, чьи посты были расположены в этом районе, насторожились.