Подражание Гомеру [based on a post-true story] - страница 19

По ее тону он понял, что отвязаться будет трудно, а за отказ обида будет вечная, да и самому любопытно стало. Нужно, подумал, посмотреть, золото вещь занимательная, да и попрут, если так оставить, не наши, так гражданские; можно даже публично показаться, продемонстрировать уважение и интерес к здешней истории, довольно, в сущности, бледной, а тут чуть ли не Трою нашли, окей. Он распорядился, Багор доложил о готовности, Нада приоделась поприветливей, поехали.

Комендантский час из-за пошедшего вспять солнца отложили, на улицах было людно. Ближе к месту движение стало гуще и одностороннее, все спешили к месту сенсационной находки. Оцепление стараниями Багра уже разворачивалось, обступившую курган толпу любопытных немного оттеснили и упорядочили.

Бурелом со съемочной группой был уже на месте. Он подвел к командарму двухметрового гражданина в джинсах и тянучей майке, облегающей беспорядочные, наваленные кое-как по всему туловищу кучи мускулов. Выражение лица, тоже очень мускулистого, было несколько обеспокоенным, как у многих людей, знающих про себя, что могут убить любого простым ударом кулака, и поэтому непрерывно как бы обдумывающих, как бы кого не убить.

— Товарищ командарм, — заговорил Танцор, — разрешите представить: директор краеведческого музея Артем Андреевич Артем.

— Спасибо за поддержку, товарищ командарм, — сказал Артем. — Удивительный, бл, случай. Я тут вырос, бл, недалеко. Всегда, бл, все думали, что это, бл, террикон. А тут, бл, такое… Вот моя сотрудница, Фира, бл, Моисеевна, она лучше объяснит. Я в музее больше, бл, по хозяйству, а она, бл, по науке…

Из-за директора вышла пожилая круглолицая, совсем на еврейку не похожая еврейка и объяснила:

— Надо пройти сюда, поближе, вот сюда, товарищ командарм, отсюда хорошо виден весь раскоп. Вон там поработал взрыв, а тут уже мы, но все раскиданное взрывом мы уже успели собрать и восстановили захоронение, можно сказать, в первозданном виде.

Зрелище было одновременно и величественное, и жалкое. Посреди раскопа над кучами земли и глины, как над волнами, задирала сломанный нос обугленная временем большая деревянная лодка. В ней стройными рядами лежали скелеты, рыжели истлевшее железо и нетленное золото.

— Совершенно очевидно, что это захоронение знатного викинга. Обычай хоронить вождя в ладье был широко распространен среди норманнских племен в восьмом-одиннадцатом веках, — стримила Фира Моисеевна. — Мы видим типичную погребальную ладью. Скелет в середине ладьи, без сомнения, останки конунга, варяжского князя. Видите, рядом с ним лежит меч, да, вон та полоска ржавчины — это меч. И кольчуга хорошо сохранилась, а ее могли позволить себе не все, а только знать, кольчуга очень дорогой аксессуар. То, что корабль обнаружен здесь, в степи, далеко от моря, окончательно доказывает высказанное еще академиком Зелецким предположение, что река Кальмиус в раннем Средневековье была значительно многоводнее и текла по другому руслу, как раз по этим местам.

— А почему в корабле несколько скелетов? У них что, эпидемия была? Или они погибли в одном сражении? — спросила Нада.

— Хороший вопрос! — обрадовалась Фира Моисеевна. — Нет, дело не в эпидемии. Было принято вместе с конунгом хоронить его жену. Мы видим ее справа от вождя и можем узнать по золотому ожерелью из византийских монет, по золотым браслетам и застежкам. Остальные погребенные, скорее всего, рабы и рабыни, призванные прислуживать знатному воину и его супруге в загробном мире.

— Как же они умирали? Добровольно?

— Трудно сказать… вряд ли у них был выбор…

— Их убивали? — ужасалась Нада.

— Источники не содержат четкого описания. Обычаи были жестокие. Убивали, это ясно. Вопрос, как именно убивали. Может быть, подруга вождя сама принимала яд. А остальные… Лучше об этом не думать, хотя понятно ваше любопытство, да и наука требует точности. Обследуем кости как следует, постараемся понять…

Командарм слушал невнимательно. Он скептически относился к исторической науке, которая описывает большинство цивилизаций, не располагая никакими иными вещественными сведениями, кроме содержимого гробниц и захоронений, — это как судить о Москве, посетив в ней одно только Троекуровское кладбище. Нетерпеливо перебил: