Подростки - страница 8

— А если так… — он сделал паузу, собираясь с мыслями, — так… Надо взять щепотку земли и сказать: «Именем атамана Золотого клянусь всю жизнь бороться с богатеями, помогать бедному люду. О таком деле нашем никому чужому не сказывать. Пусть ножами режут, в железа куют, на своем стоять до конца дыхания». Ну, как?

— Вроде ничего. — Валентин подумал. — Только если еще прибавить так: «Изменникам дела нашего — смерть!»

— Правильно. Три раза смерть!

И они в один голос произнесли: «Смерть! Смерть! Смерть!»

— И знак тайный придумать надо, — сказал Валентин. — Кинжал в сердце.

— Нет, в сердце не надо. А кинжал — хорошо. Даже два кинжала, крест-накрест.

— Атаман больше саблей острой воевал… Две сабли крест-накрест!

— А над ними солнце…

— Половина солнца, которое восходит.

— Точно! И внизу под саблями буквы «А. З.»

— Идет!

— Решено!

И ребята еще раз повторили клятву. Она им определенно нравилась. А если еще говорить глухим голосом, так даже мороз по коже подирает, особенно, когда смерть три раза.

Приятели шагали, не разбирая дороги, захваченные этим разговором, не замечая красоты окружающего леса.

— Валька, — после небольшой паузы проговорил Митя, — а может, та гора и пещера где здесь!

— Федосеич сказывал, Золотой на Каме да на Чусовой был.

— А может, сюда на покой-то ушел, про то никому не известно. Поищем?

— Айда! — согласился Валя.

Они шли сейчас мимо старых каменоломен. Место было глухое, в стороне от дорог и тропинок. Скалы изрыты небольшими пещерами. Ребята заглянули в некоторые из них, но ничего интересного не нашли.

— Постой, — сказал Валя, — я вот заберусь повыше, не увижу ли чего.

И он вскарабкался на большой камень, обломок скалы, вокруг которого густо рос шиповник и молодой сосняк.

— Красиво как! Видать отсюда дале… — голос мальчика неожиданно оборвался.

Митя глянул наверх и опешил: приятеля на скале не было.

— Митька! — вдруг раздался откуда-то глухой голос. — Механик, выручай!

Митя в три прыжка очутился на камне, где только что стоял неожиданно исчезнувший Валька. У самого края он увидел следы оползня — часть почвы, покрывавшей камень, обвалилась.

— Валька, где ты? — крикнул что есть силы Механик.

— Тут темно, — раздалось из густых зарослей шиповника. Только сейчас Митя заметил, что среди зарослей, казавшихся непроходимыми, вилась узенькая неторная тропка.

— Сейчас! — крикнул он и бросился вниз в заросли. Шиповник больно оцарапал босые ноги, голые по локоть руки, лицо. Внизу, под нависшим камнем, зияло отверстие небольшой пещеры. Из нее-то и слышался Валин голос. Митя, недолго думая, юркнул туда же. Он чиркнул спичкой. Слабый огонек осветил низкие своды, но даже при свете спички было видно, что пещера значительно глубже тех, в которых побывали ребята.

Спичка, догорев, обожгла пальцы.

— Айда, вылазь! — сказал Механик приятелю.

— Погоди, — возразил тот. — Осмотреть надо. Пригодится, собираться с ватажкой будем.

— И верно, — от волнения Митя даже заговорил шепотом. — Я сейчас, мигом.

Он выбрался наверх и вскоре вернулся, держа в руках несколько сухих сосновых веток. Дрожащий свет самодельных факелов осветил пещеру.

— Смотри, смотри! — закричал Валя. В углу под камнем лежала аккуратная стопочка тоненьких книжек.

Они схватили их и выбрались из пещеры.

— Тоже находка, — разочарованно произнес Митя. — Книжонки!

— А ты думал: золото?

— Да и неинтересные! Читай: «Пауки и мухи».

— И верно! Какой интерес про мух читать!

— А, может, там еще что осталось?

Второй, более тщательный осмотр пещеры принес ребятам новую находку: стопу печатных листовок. Озираясь, вышли мальчики из пещеры. Прочли одну. Интересно. В листовке было напечатано почти то же, о чем говорил Федосеич: про хозяев, про рабочих, да про жизнь тяжелую.

Ребята пристально посмотрели друг на друга.

— Да это хоть и не про Золотого, и не его это гора, а клад интересный! — сказал Митя.

— Не иначе тут и сходка бывает, про это самое толкуют, — Валя показал на листовки. — Зачем только тут книги про мух спрятали?

Митя не отвечал. Он внимательно читал. Это заинтересовало и Валентина.

— А ну-ка, валяй вслух!

Ребята присели тут же, в зарослях, и Митя вполголоса стал читать книжку. Она оказалась совсем не про мух. Понятнее, чем листовка, она рассказывала про тяжелую жизнь рабочих, про богачей-кровососов.