Подростки - страница 4

— Да замолчи ты, старческий организм!

Старик ударил его в грудь с такой силой, что Шмелев отлетел и трахнулся спиной о выпрессовочный аппарат, с помощью которого из буксы вышибают подшипники. Шмелев чуть не вышиб из буксы подшипник. Он даже не мог сам подняться, и его подняли ребята. Выстроились перед Лихановым грозной стенкой. Чем бы тогда все это кончилось — неизвестно. Подоспел Скудатин.

— Никита Евдокимович…

— Отойди, Витька… — Старик сжимал большие костистые кулаки. — И тебе дышалку набок сверну.

— Никита Евдокимович, ты в своем уме?! Успокойся!

— Я спокоен. — Он сплюнул, мрачно усмехаясь. — Одного заземлил и еще парочку заземлю. У меня своя на них педагогика.

Сегодня по этой педагогике таскал тормозные колодки Лучковский.

Дежурный снял замок с рукоятки разъединителя контактного провода, снял изолирующую штангу. Прозвенел звонок, вспыхнула красная лампа. Дежурный включил высокое напряжение.

Электровоз медленно выехал из депо и остановился. Теперь он был виден отовсюду. Что-то в него перешло от ребят, от их юной заносчивости. Может быть, так казалось оттого, что Ваня Карпухин навел лоск на электровозе, подновил красные полосы.

Комиссия приступила к осмотру. Старик Лиханов опять был в первых рядах: он принимал машину. Каждый подозрительный бугорок колупал своим крепким пальцем, будто когтем, присматривался, принюхивался. Отходил от машины и смотрел на нее издали, хмурясь, тяжело сопя.

— Бугай… — сказал негромко Лучковский. — Скобарь.

Группа направлялась в училище. Шли железнодорожным участком. Федя Балин, спокойный, сосредоточенный, руки вдавил в карманы пальто, Ефимочкин что-то торопливо рассказывал Феде, а Федя только молча кивал; Дима Дробиз и Шмелев оживленно переговаривались. Где Шмелев и Дробиз, тишины не будет. Там одно слово цепляется за другое, и чем одно слово громче и смешнее другого, тем считается полновеснее и необходимее, а все остальное — отработанный пар. Лучковский молча плелся сзади.

Тося наблюдал за Лучковским и улыбался. Старик Лиханов своей педагогикой иногда умеет воздействовать. Никаких при этом лишних слов. А результат самый положительный. Если бы и на Скудатина вот так воздействовать! В прежние годы Виктор Данилович постоянно был с ребятами, начиная с утренней линейки и кончая последним уроком. Теперь все реже они чувствовали, что мастер — их главный и верный друг. Не занимался группой: торопливый он, невнимательный, равнодушный. А скоро группа ЭЛ-16 кончает училище, уходит навсегда.

— Ищите женщину, — говорил Шмелев. — Такая селявилия!

Но ребятам на эту тему шутить не хотелось.

Когда вышли на свою «училищную» улицу, увидели — застрял трамвай: дуга попала на участок без тока. Молоденькая девушка-вагоновожатая пыталась ломиком для перевода стрелок сдвинуть трамвай с места. Она подсовывала ломик под колеса, напрягалась изо всех сил, толкала, наваливалась на трамвай тоненьким плечом.

Девушка была одна. Трамвай только что отошел от конечной остановки пустой, без пассажиров. Девушка была в куртке, в теплых спортивных брюках и без шапки. Рыжие волосы перетянуты аптечной резинкой.

— Контора, вперед! — крикнул Шмелев и первым побежал к трамваю.

За ним устремились все ребята, громко и неразборчиво шлепая башмаками по весеннему талому снегу. Окружили девушку.

— Разрешите ваш инструмент, — сказал Виталий Ефимочкин.

Девушка отдала ломик, но при этом даже бровью не повела в сторону Ефимочкина.

— Перед вами корифеи своего дела, — тут же вступил в разговор Дима Дробиз.

— Я вижу, — просто ответила девушка.

На Диме Дробизе была великолепная форменная фуражка. Лучшая фуражка в училище.

Ефимочкин разглядывал девушку. Она ему сразу понравилась, рыжая. Понравилась ее подчеркнутая независимость. Она не просто отдала ломик, а сделала одолжение, что отдала.

— Приходите к нам в училище на ансамбль «Экспресс», — сказал Ефимочкин.

— Или — «Непьющие гитары», — добавил Шмелев.

— Вы бы трамваем занялись, корифеи, — сказала девушка.

— Пущай стоит.

— Инспектор идет.

— Пущай идет, — сказал Дробиз.

К трамваю, с перекрестка, направлялся инспектор ГАИ.

Ребята окружили трамвай. Пока ребята переговаривались с девушкой, Балин молча вынул из рук Ефимочкина ломик и подсунул его под колеса.