Подружка невесты - страница 10

Черт, за рулем надо быть внимательнее!.. Нет, они просто встретятся у двери, она возьмет его за руку и поведет в столовую. Там наполнит его тарелку тем что она для него приготовила, а он будет есть и без конца повторять, как это вкусно. А потом из столовой они направятся в спальню — если, конечно, им удастся так долго не прикасаться друг к другу, — и приступят к работе над их большим семейным проектом.

Эва заглянула в зеркальце заднего вида и грустно улыбнулась. Братики и сестрички Лили…

— Смотри, мамочка!

Эва остановилась перед высокими коваными воротами. Одна огромная створка открыта, вторая закрыта. На обеих в центре — бронзовая буква «Р». Редвулф. Эвины ладони стали влажными. «Это от жары», — строго сказала она себе.

Она слышала, что Джаред теперь не бедствует, обзавелся домом и куском земли. Но слова «не бедствует» слабо подходили к таким владениям. По обеим сторонам подъездной дороги тянулись бесконечные роскошные зеленые пастбища. Их хозяин определенно очень богат.

— Лошадки! — восторженно воскликнула Лили и показала на трех темно-гнедых красавиц, которые паслись вдалеке.

— Очень красивые, правда? На какой бы тебе хотелось покататься?

— На всех, — тоненько засмеялась Лили. — Как в цирке!

Но, приближаясь к дому, обе притихли.

Это был самый прекрасный дом, какой Эва когда-либо видела. Три этажа, а по бокам — два мощных раскидистых дуба. Зеленый фасад прекрасно вписывался в окрестности. Вокруг множество цветов — красных, лиловых — и изобилие пышных кустарников. Но самое лучшее — веранда вокруг всего первого этажа. Там стоял огромный диван-качели. Крышу веранды поддерживали колонны, украшенные изысканной резьбой. Вдоль ступеней, ведущих к двери, — плетеные корзины невероятных расцветок и узоров: типичные изделия чейенских женщин. В корзинах — травы амии или клубника. Из дома вышла женщина, которая сплела эти корзины. Несмотря на весьма преклонный возраст, она двигалась с грацией и изяществом.

— Хаае, — по-чейенски поздоровалась она с Эвой. — Очень рада видеть тебя.

— Здравствуй, Муна. — На глаза Эвы навернулись слезы, когда старая женщина обняла ее и прижала к себе.

— Джаред! — закричала Лили, выскочила из машины, понеслась по ступеням, обняла Джареда за ноги и, сияя, сообщила: — У меня есть морковка!

Эва подняла глаза. Вот он, хозяин дома. До невозможности красивый. В поношенных джинсах, белой футболке и рабочих сапогах — типичный техасский ковбой. Прямой, высокий, с мускулистым телом без единого грамма жира. Сплошное достоинство. Черные волосы гладко зачесаны над смуглым лицом.

И он поднял к небу ее ребенка.

Джаред изумлялся, как бесстрашно ведёт себя Лили с лошадьми.

— Слушай, Эва, по-моему, она прирожденная лошадница.

Эва улыбнулась:

— Спасибо, что ты ее пригласил.

— Мне просто приятно ее здесь видеть.

…Они стояли возле конюшни и смотрели, как Муна учит девочку чистить скребницей жеребую кобылу. Джаред сначала был против того, чтобы так близко подпускать ребенка к Таюке, потому что в последнее время кобыла капризничала и порой бывала непредсказуема. Но когда Лили протянула ей морковку и погладила морду, лошадь ласково ткнулась мягкими губами в ее ручонку.

— Ты только посмотри на Таюку, — прошептал Джаред. — Какая спокойная.

— Лили любит животных.

— У нее определенно к этому талант, Эва. Ей следовало бы побольше общаться с животными.

— Но мы ведь живем в Нью-Йорке.

— И ты, естественно, хочешь, чтобы она регулярно общалась со своим отцом.

Взгляд Эвы потемнел.

— Ну, примерно.

Джаред отвернулся и спиной прислонился к двери. Он говорит слишком много, слишком идет ей навстречу. Как бы ему ни нравилась эта маленькая девочка, она — дочь женщины, которую с завтрашнего дня он не увидит никогда. Эве нет места в его будущем, точно так же, как и Лили или какому-нибудь другому ребенку. Дело не в том, что он не хочет детей — трое или четверо как раз по нему, — но детям нужны любящие их и друг друга родители. А брак не входит в его планы.

Руки невольно сжались в кулаки. Если ему когда-нибудь случится стать отцом… черт возьми, он будет лучшим папой в мире. Не таким, как его собственный, который бросил их с матерью, лишь только узнал, что она беременна.