Подсадной - страница 2
По почкам, по почкам его! И раком! Пусть харей мостовую подтирает. Не для того ее бедные таджики выкладывали.
– Серега, держи его, я дверь открою!
– Держу.
Затолкать поддатого люмпена, который вздумал орать и брыкаться, в узкую заднюю дверь «козлика» дело не простое. Как кубик Рубика собрать. Ногу засунешь – рука вылезет. Тут одной дубинки мало. И даже двух. Хорошо, есть опыт – сын ошибок пьяных. И специальные средства – «слезоточивые наручники». Заламываем руки, заламываем ноги. Трудящийся плюется и пытается укусить. Видать, не любит пользоваться казенным транспортом.
Слышен треск рвущейся куртки.
– Я в суд подам! Мусора легавые! За что?!
– За родину!!!
– Кошелек верни, сволочь!
Площадь багажного отсека невелика. Два посадочных места, как в СВ, только сидячих. Одно уже занято.
– Ну-ка подвинься, приятель, – попутчика разместим!
Разместили. Бегло обыскав и израсходовав весь нецензурный запас. И не таких размещали.
Поворот ключа-ручки. «Комфортной поездки. К вашим услугам дырочка-окошко и приятный гид-собеседник. База рядом, но поедем долго – пробки. Отдыхайте, любуйтесь видами».
Кстати, о собеседнике. Он тоже в браслетах, стало быть – друг, ибо враг моего врага. Хотя и трезвый.
Но взволнован не меньше. Наверное, опасается, что в мочевом пузыре попутчика еще остался запас, и тот продолжит грубо прерванное органами мокрое дело.
Трудящийся матерно укоряет правоохранников, угрожает судебным иском и колотит пьяной головой в дверь, разбрызгивая кровь из пострадавшего в битве носа. Капли попадают на соседа, тот брезгливо морщится. Сержанты в диспут не встревают, но между собой перекидываются репликами о незавидной участи задержанного хулигана:
– Пятнадцать суток, козлу, как с куста.
– Да какие сутки? Статья за неповиновение в одну калитку… Он мне в глаз заехал. Куча навозная… Лично к прокурору пойду!
– Да никто его не приземлит. Демократия. Лучше сами отрихтуем за гаражом.
Рихтовать, к слову, уже начали – перед ямками не притормаживают, и задний отсек авто напоминает центрифугу советской стиральной машины. Через пару минут задержанный успокаивается, перестает биться и обращает взор на товарища по несчастью. Внимательно и с подозрением смотрит прямо в глаза:
– Видал, чё творят? Подумаешь, отлил немного… Ну приспичило, не в штаны же! Парадняки все на замках, а до дома семь верст… Чтоб им так же терпеть… Тебя тоже по беспределу?
– Тоже.
– Такая жизнь, брат.
Кровь стекает по усам и капает на железный пол, словно вода из плохо завернутого крана (группа третья, резус положительный). Еще пять минут едут молча, трясясь и слушая скучные ментовские переговоры по рации. Первый пассажир, судя по выражению лица, не просто слушает, а о чем-то сосредоточенно раздумывает, иногда поглядывая на вновь прибывшего. Словно хочет попросить денег взаймы, но стесняется.
Вновь прибывший выглядывает в окошко:
– А где это мы? В центре, что ли? Во, блин… А чего я тут делаю? Ленка убьет… Я ей сказал, на пять минут выскочу… К Сереге… Полный сикейрос!..
На лице траур, словно на гильотину везут. Кровь смешивается с соплями.
– Беда, ой, беда… И выпили-то вроде, как всегда. А Серега ждет, наверное.
Человек в наручниках не отвечает. Мелкий хулиган роняет голову на грудь и страдает, негромко бормоча непристойности, словно верующий молитву. Попутчик, в свою очередь, выглядывает в окошко и тоже начинает страдать, но молча. Расплата близка.
– Слышь, друг. – пострадав, с надеждой шепчет он, – у тебя мобилы нету?
– Что характерно, никогда и не было. На кой она мне?
– Заработать хочешь?
Патлатый тут же оживает. В пьяных глазах пробуждается трезвый интерес. Отвечает тоже шепотом, догадавшись, что базар конфиденциальный:
– Не откажусь. Ленка без получки на порог не пустит. А получка. Нету больше получки. Они не вернут, – кивает на салон «козлика». – А чего надо-то?
– Позвонить кое-кому, когда выпустят.
– Так сам выйди да позвони!
– Не выйти мне пока. Позвонишь – получишь пять штук.
– Оба-на!.. Говно – вопрос! За пять штук баксов хоть Вэвэ в Кремль. В легкую!
– Каких баксов?! Сдурел?! Рублей.
Трудящийся поморщился, словно от родного слова «рубль» пахнуло конским навозом, но все-таки утвердительно кивнул: