Подшофе - страница 2

Нынче, по прошествии праздников, все холодильники нашей страны битком набиты большими кусками индейки, при виде которых у взрослого человека неизбежно начинается приступ головокружения. Значит, видимо, пора мне, старому гурману, поделиться с хозяевами своим опытом использования сего избыточного материала. Некоторые из этих рецептов применяются в нашей семье на протяжении многих поколений. (Обычно это происходит, когда наступает трупное окоченение.) Рецепты собирали много лет – из старых поваренных книг, пожелтевших дневников первых английских колонистов, каталогов «Товары почтой», гольф-клубов и мусорных ведер. Они были неоднократно проверены и испытаны, о чем свидетельствуют надгробные камни, установленные по всей Америке.

Ну что ж, приступим:

Коктейль «Индейка». К большой индейке добавить галлон вермута и бутыль горькой ангостуры.[3] Взболтать.

…

12. Индейка с виски-соусом. Это рецепт для компании из четырех человек. Раздобудьте галлон виски и дайте ему вызреть в течение нескольких часов. Затем подавайте на стол – каждому гостю по кварте. На другой день следует добавлять индейку – понемногу, непрерывно помешивая и поливая соусом.

– Давайте не будем сейчас говорить о подобных вещах. Лучше я расскажу вам кое-что забавное, – напряженного любопытства в ее взгляде не отразилось, но он продолжал. – Просто оглянувшись вокруг, вы сможете произвести смотр самого многочисленного на моей памяти батальона мальчиков, когда-либо собиравшихся в одном месте. Похоже, для них эта гостиница – нечто вроде биржи… – он кивнул в ответ на приветствие отличавшегося болезненной бледностью грузина, который сидел за столиком в другом конце зала. – Этот молодой человек с виду почти не жилец. А тот чертенок, с которым я пришел повидаться, неисправим. Вам бы он понравился. Если он придет, я его представлю.

Пока он говорил, бар начал заполняться посетителями. Усталость вынуждала Николь мириться с необдуманными словами Дика и смешивалась с тем причудливым Кораном, что вскоре возник. Она увидела мужчин, собравшихся у стойки: долговязых и нескладных; невысоких, развязных, с худыми покатыми плечами; широкоплечих, с лицами Нерона, Оскара Уайльда или сенаторов – с лицами, которые вдруг делались по-девичьи бессмысленными или искажались, отражая похоть; нервных типов, которые ходили вприпрыжку, подергивались, таращились вокруг широко раскрытыми глазами и истерически хохотали; инертных молчаливых красавцев, стрелявших глазками по сторонам; грузных прыщавых мужчин с учтивыми манерами; или неопытных, с ярко-красными губами и хрупкими грациозными фигурами, то и дело резко, пронзительно выкрикивавших свое любимое слово «коварный», перекрывая при этом громкий гул возбужденных голосов; чересчур застенчивых, с подчеркнутой деликатностью оборачивавшихся на каждый неприятный звук; были среди них типичные англичане, весьма умело скрывавшие расовые предрассудки, типичные выходцы с Балкан, один сиамец с тихим вкрадчивым голосом.

– Думаю, мне пора спать.

– Я тоже так думаю.

…Прощайте, горемыки. Прощай, Гостиница трех миров.

Журнал «Праздная жизнь»

Красно-желтые виллы, именуемые Fleur du Bois,

Mon Nid или Sans Souci.[4]

Злоупотребил гостеприимством.

«Ваш пирог».

Несмышленый мальчуган.

Темные круги.

Вульгарная шляпа.

Беседы с пьяницей.

Увольнение Джазбо Меррибо. Очерк.

Высокие женщины.