Подснежник - страница 15

Так я, во всяком случае, думал.

Уходя от Гарри, я не взял с собой буквально ничего: одежду, которая была на мне, подаренные им часы «Ролекс» и немного наличных в бумажнике. Работы у меня не было. Мысли о беззаботной, праздной жизни, к которой я уже успел привыкнуть, зашевелились у меня в мозгу. Теперь мне снова придется ходить на какую-нибудь нудную работу. Я опять стану никчемной козявкой – одним из множества обыкновенных людей, над которыми смеются и на которых паразитируют разного рода проходимцы и жулики.

Я не мог понять, почему квартирный хозяин до сих пор не прислал кого-нибудь, чтобы получить с меня должок за аренду. Слышанные мною от других жильцов рассказы о людях, которых он посылал выколачивать долги, мягко говоря, не вдохновляли. Не мог я поверить и в то, что он мог забыть хотя бы об одном из обитателей его Богом забытых развалин: этот человек принадлежал к тому типу людей, которые богатеют благодаря тому, что считают каждый пенни. Между тем ежеминутное ожидание того, что несколько крепких ребят изобьют меня до полусмерти и вышвырнут на улицу, начинало сводить меня с ума. В конце концов я решил, что ничего не потеряю, если сам отправлюсь навстречу своей судьбе.

Я заложил подаренные Гарри часы и отнес в комиссионку на Голборн-роуд проигрыватель «Дансетт». Сумма, достаточная для того, чтобы заплатить за аренду за несколько недель, и какой-нибудь подходящий блеф должны были помочь мне выиграть время. От Гарри я знал, что прямота и наглость часто приносят нужный результат.

Контора домовладельца находилась на Шепердс-буш. Клерк в приемной поводил пальцем по страницам большого гроссбуха, лежавшего перед ним, и, нахмурясь, посмотрел на меня.

– По этому адресу задолженности не числится, – сказал он.

– Что вы имеете в виду? Почему не числится?!

Клерк холодно улыбнулся.

– Согласно договоренности с мистером Рачманом.

Это меня сразило. Я был настроен защищаться, оправдываться, а теперь, оказывается, ничего этого не нужно! Но облегчение, которое я испытал, сменилось внезапным беспокойством. Я растерялся.

– Что значит – «согласно договоренности»? – спросил я.

Клерк развернул гроссбух, так чтобы я мог прочесть строчку, на которую он указывал пальцем. Там было мое имя, мой адрес и надпись красными чернилами «Освобожден от платы», пересекавшая сразу несколько помесячных колонок.

Как раз в этот момент из своего кабинета в глубине комнаты вышел сам мистер Рачман. Позади него маячил один из телохранителей. Мистер Рачман был низкорослым, толстым и лысым. Бросив недовольный взгляд в нашу сторону, он прошепелявил с сильным польским акцентом:

– В чем дело? Что за проблемы?

Клерк молча показал ему на гроссбух. Рачман подошел к столу и наклонился. Телохранитель остался на месте, но его враждебный взгляд повернулся в мою сторону.

– Гм-м… – протянул Рачман, глядя на то место, где на странице отпечатался след грязного пальца клерка. – Никаких проблем, все в порядке.

И он улыбнулся мне, но глаза у него оставались мертвыми, как у снулой рыбы.

– Видите ли, – сказал он, – часть своей собственности я сдаю друзьям и, разумеется, не взимаю с них никакой платы. Или друзьям друзей. Мистер Старкс может быть весьма полезным другом, вы согласны?.. Когда вы с ним снова увидитесь, передайте ему мои самые лучшие пожелания.

Я ухмыльнулся и, кивнув Рачману, как можно скорее вышел на улицу. Было что-то около полудня. Я зашел в первый попавшийся паб и попытался справиться со страхом и подозрительностью при помощи спиртного. Получалось, что за мной следили. Получалось, что Гарри уже давно знает, где находится моя квартира. Ну и пусть!.. Но как я ни храбрился, мне было ясно: я недооценил возможности Гарри, и виски ничуть меня не успокоило.

В полдень паб закрылся на перерыв, и я, пошатываясь, поплелся назад на Уэстберн-гроув. Туда, куда – как точно знал Гарри – я не мог не вернуться.

Прошло всего два дня, и, как я и ожидал, в мою дверь постучали. Это был Джимми Мерфи. Остановившись на пороге, он мотнул головой, указывая в сторону улицы.

– Идем, – сказал Мерфи. – Он ждет тебя в машине.

Гарри действительно ждал меня на заднем сиденье «даймлера». Он, однако, заговорил со мной не сразу, и некоторое время мы ехали в молчании. Наконец он сказал довольно мягким тоном: